Война за нашими окнами - стр. 9
От всей деревни только четыре семьи осталось. Три землянки то ли не нашли, то ли тоже, как нас, солдаты пожалели.
День и ночь мы потом сидели, прятались. Как затихло всё, вышли. Копали ложками, ножами могилки неглубокие, стягивали туда убитых. Копали молча, даже дети не плакали над матерями. Присыпали их землёй, чтобы только лица закрыть.
Куда идти? Землянки наши раскрыты, запасов не осталось. Пошли обратно в деревню. Тела на улицах, пепелище, обгорелые печи… Крайние хаты уцелели, так мы все в них набились. Тесно было, душно, а ещё очень страшно. Но поддерживали друг друга.
Женщины ходили по деревне, копались на пепелищах. То чугунок принесут уцелевший, то топор без топорища, то гвоздей пригоршню. То кости найдут, поплачут и втайне от нас, детей, закопают.
Кое-как продержались.
Потом партизаны пришли, и были долгие бои за наш район. Немцев выбили, вернули советскую власть. Они приходили к нам, помогали. Но у самих мало припасов было, делились последним.
Немцы отступали – пожгли поля, зерно. Мы ходили по полям, собирали по горсточке, по колоску обугленные зёрнышки. Варили из них жидкую похлёбку.
А как-то случилась у нас большая радость. Из леса вместе с партизанами вышел отец. Они встречали Рокоссовского. Командующий ехал с Любани через наши края. Останавливался, расспрашивал. Заглянул к нам. Увидел выжившие партизанские семьи, мать с кучей своих и чужих детей. Приказал поставить на довольствие.
Потом переселили нас в Копыль, отдали конюшню, чтоб было где жить. Отец приходил с отряда, поставил нам буржуйку.
Через некоторое время немцам надоело, что партизаны хозяйничают у них под боком. Опять начались бои. Просыпаемся как-то, а на дороге опять немцы. Снова, получается, мы в оккупации.
У отца был брат, ему в войну только 16 стукнуло. Они вдвоём решили вывезти мать с оккупированной территории в партизанскую зону. А как из Копыля выйти? Как по дороге проехать? Кругом посты, патрули. Нужны документы, пропуска, а их не дают. Мать пошла в комендатуру, наплела с три короба, мол, у неё мать больная в Любани, дайте пропуск, наведать надо. Немцы тоже не дураки. Пропуск дали только один. Мол, куда ты без детей денешься, вернёшься.
Брат отца приехал на телеге. За его спиной стояли несколько куфаров (сундуков). Посадили детей по этим сундукам, тряпьём завалили. Поехали.
Первый пост. К нему очередь из телег, впереди дядька с сеном. Полицай проверяет дотошно, не спрятался ли там кто-нибудь, тыкает вилами в сено. У матери сердце колотится, только бы никто из детей голоса не подал. Пропустили, дошли до нашей телеги.