Война не по правилам - стр. 26
В 6.40 он позвонил хозяйке:
– Анастасия Владимировна? Гурам, доброе утро, извините, что звоню так рано.
– Ничего, Гурам, в мои годы встают рано, – ответила хозяйка.
– Извините, Анастасия Владимировна, но обстоятельства сложились так, что я должен немедленно уехать.
– У вас что-то произошло?
– Мама заболела, и я должен быть с ней.
– Вы хороший человек и примерный сын, не то что мой оболтус, под пятьдесят, а все ума не наберется. О почтении к матери и говорить нечего, я ему нужна только тогда, когда получаю пенсию да плату за квартиру.
– Сожалею, люди, они разные.
– Да, но мы договаривались на месячное проживание, и если бы я знала, что вы съедете раньше…
– Не волнуйтесь, Анастасия Владимировна, я оплачу аренду квартиры за месяц, – не дал ей договорить Рустам.
– Но я не смогу сейчас подъехать.
– Этого и не требуется. Я оставлю деньги и ключи в зале на столе, дверь же захлопну.
– Не знаю почему, но я вам верю.
– Люди должны верить друг другу, иначе жизнь превратится в ад.
– Согласна. Хорошо. Желаю вашей матушке скорейшего выздоровления, и передайте ей, пожалуйста, что у нее прекрасный сын.
– С удовольствием. В квартире порядок. До свидания. Буду в вашем поселке, обязательно сниму квартиру у вас.
Гамсадзе отключил телефон, протер трубку, положил на рычаг старого аппарата и усмехнулся: «Знала бы старая карга, какой из меня прекрасный сын».
Но деньги отсчитал все и, оставив ключи, вышел в подъезд, захлопнув за собой дверь. В 7.00 он уже был в том же переулке, откуда выезжал вчера на встречу с Назаром и по которому возвращался домой. Этот проулок был очень удобен, ни одной калитки, выходящей в него, зато много кустов и деревьев, а у поворота на пустырь небольшая площадка, будто кто-то специально сделал ее для стоянки машин. Впрочем, возможно, так оно и было. Закрыв «Ниву» и соблюдая меры предосторожности, он не спеша прошел к покосившемуся забору участка Алтунина. Обошел его и встал за развесистой ивой, откуда ему был виден и дом, и двор, где находились боевики группы Назара. Посмотрел на часы. До начала главных действий еще полтора часа, но ничего, он подождет. Гамсадзе умел ждать, это не было для него в тягость.
В доме же первым проснулся Алтунин. Стал спускаться с печи и наступил на Назарова.
– Ты чего, Федька? – вскочил тот.
– В сортир мне надо, мочи нет.
– Пойдем!
– Я че, один не смогу?
– Сможешь, но и мне надо в туалет.
– А! Голова-то как трещит! Перебрал вчера. Нальешь опосля?
– Налью. Как не налить на прощание?
– А бабки?
– Ты же в сортир хотел.
– Бабло важнее, – переминаясь с ноги на ногу, проговорил Федор.