Война на восходе - стр. 30
– Сыграть кому-то истерику под окнами?
– …рассказывать сказки!
Тео уставился на скрипача.
– Сказки?
– Именно! – серьезно заявил старик. – Отныне я прекращаю занятия музыкой и буду зваться Кладбищенским Сказочником!
«Да хоть Кладбищенским Болтуном, отстань же от меня!»
– Когда я чудом выжил после падения этой звезды…
– Выжил? Но вы же и так мертвы!
– Не перебивай! Когда я спасся от этой звезды, то меня словно осенило – я должен пойти и рассказать сказку Теодору Ливиану!
– Знаете, мне не пять лет, чтобы слушать сказки… и у меня дела. Прощайте.
– О нет, юноша! Сказки – это удел взрослых! Вы обязательно должны уделить мне пять минут и послушать…
– Нет!
– Сказки – это мудрость веков! В сказках сокрыта истина! В сказках есть ключи ко всем дверям!
– Нет!
– Вы должны послушать! Погодите! Как насчет сказки о трех поросятах?
Теодор отмахнулся и зашагал прочь.
– А о злом волке? О Фэт-Фрумосе и его летающем коне? О волшебных бобах, светлячках, бедных музыкантах и их невестах-принцессах? О Ненависти? А, юноша? О Храбрости? О Совести? Ну, погодите! А о Любви-и-и?..
Тео остановился, будто влетел лбом в невидимое надгробие.
– Ага! – Старик хихикнул. – Так и знал! Все в вашем возрасте хотят знать о любви!
Тео судорожно соображал, переводя взгляд с одной могилы на другую.
«Л…»
Юноша гулко сглотнул, прищурил глаза. Над горизонтом угасал огонь заката, и теперь багровое око бросало на землю призрачно-красные лучи. Тео оглянулся.
Они еще не знают, что Йонва на свободе. Где же он? Что сейчас делает? Сначала Тео подумал, что ничего страшного не случилось: мало ли что там Кобзарь сказал… Ведь все по-прежнему. Больше не нужно искать загадки, носиться в поисках игральной кости. Все живы, счастливы.
Шныряла отмахнулась, едва Тео заикнулся о Йонве. Но Теодору что-то не давало покоя. Что Глашатай пытался подсказать на этот раз? Ведь и в Полуночи он советовал… Они же пропустили все мимо ушей.
«Когда в мире людей появляется великое зло, оно вызывает ответную реакцию – не менее великое добро».
– Рассказывайте.
Старичок ехидно захихикал.
– Итак, сказка о Невидимке!
Скрипач запрыгнул на ближайшее надгробие, и тут же из могилки, поросшей крокусами, высунулась всклокоченная голова Бужора Болдуряна:
– А ну слезь! Слезь, я тебе сказал!
Музыкант отмахнулся от мороя и, подманив юношу, проскрипел:
– Значит, так, юноша… Откуда история – не помню. Другие матушка рассказывала, какие-то я слыхал у костра от чабанов, а откуда эта – не помню, хоть убей! Однако сказка забавная, что ни говори…
– Ближе к делу можно?
– Тра-та-та, какая спешка! Ох уж эта молодежь – впрочем, оно и понятно, не зря-то вернулся ради сказки о любви, а?