Война на восходе - стр. 16
Змеевик не знал людской жизни, пока не увидел своими глазами на вылазке в город. Однажды он подглядел за двоими: девушка и юноша стояли на улице, держась за руки. Юноша вдруг наклонился и прижался ко рту девушки губами, а она оплела нежной рукой его шею, притянула к себе – и Вик, никогда прежде такого не видев, не мог оторвать взгляда. Сам не знал почему. Он вдруг перестал чувствовать себя змеенышем. Змеи такого не испытывают.
Он ощутил себя человеком.
И до сих пор не искоренил тягу к людям. Путешествие в Полночь не прошло бесследно: отправляясь в страну Смерти, он еще был змеем – но теперь… какой же он теперь змей? Вик смеется. Хохочет. Даже шутит. Он чувствует, чувствует! Слишком много! Он хочет того, чего хочет лишь человек.
Будто путешествие в мир Смерти подарило ему жизнь.
Вик открыл глаза.
Впереди между деревьями показалась старая сосна: ветви раскинулись в стороны, могучие корни у основания сплелись, точно гадюки во время змеиной свадьбы. Там находился лаз, и только Вик знал этот путь.
Он знал все пути, ведущие в царство Господаря Горы.
Не знал лишь пути обратно из ловушки, в которую попал.
Шаги разносились эхом под тысячелетними сводами – здесь под землей всегда холодно и темно. Так любят подданные Господаря Горы. Так любил он, пока не увидел солнечный свет. На стенах сверкают камни, кристаллы и змейки – и не понять: то ли часть барельефа, то ли живая медянка притаилась на потолке. До того как Змеевик побывал в Золотом Дворце, великолепней этих он не видал палат.
Змеевик сбежал по ступенькам, мимо его ног во тьму скользнул черный хвост – значит, о его возвращении доложат. Вик прошел через анфиладу и наконец очутился перед огромными створками из позеленевшей меди. Два стража склонили перед ним змеиные головы. Створки медленно распахнулись, и Вик вошел в тронный зал.
По обе руки на пути к трону все кишело от сотен блестящих, извивающихся тел. Вик прошел вперед. Отовсюду устремились хищные взгляды, но Змеевик взял себя в руки.
«Я принц! – сказал он себе. – Я спустился в царство мертвых, единственный из детей отца говорил с Балауром, ранил Отца всех змей – я больше не последний из сыновей!»
Сердце Вика бешено колотилось о Лучезар, спрятанный на груди. Змеи шипели и сползали с колонн и стен, чтобы взглянуть на возвратившегося сына Господаря. Вик подошел к тронному месту, встал на колени перед статуей гигантского змея и склонил голову. С высоты донесся голос, древний, как шепот звезд:
– С-с-сын мой, ты вернулс-с-ся.
– Да, отец!
Вик не смел поднять глаз. Было страшнее, чем при встрече с Балауром, – мысли еще одолевали образы, что пришли в голову во время прогулки по ночному лесу. Он думал о ней. Волосы, одежда, вещи – за время путешествия все пропахло звериной шерстью. Отец это почует. А то, что Вик вернулся иным? Что больше не слышно в его голосе каменного равнодушия? Он слишком человечен!