Война мертвых - стр. 49
Тихон крутанул башню на триста шестьдесят градусов, но не нашел ни одного целого противника.
– Хватит, курсант, теперь с «медузами». Помнишь такую заразу?
Круглые приплюснутые ракетоносцы на воздушной подушке появились, как и «блохи», из ниоткуда, но было их не пять и не тринадцать, а не менее тридцати. Они висели в метре над землей и передвигались плавно, словно танцуя. Мелкие неровности почвы им были нипочем, и, только наезжая на глубокую рытвину, «медузы» чуть ныряли, сохраняя при этом строго горизонтальное положение.
Возни с ними оказалось немало. Завидев наведенное орудие, они тут же скользили в сторону, да и дистанцию держали приличную, поэтому времени на каждый выстрел уходило несравненно больше. Кроме того, свалить эту машину можно было лишь мощным выстрелом из главного орудия, залпы же из малых прожигали серии отверстий, иногда вырывали из узкой части целые куски, однако серьезной угрозы не представляли.
Как Тихон ни торопился, на борьбу с ракетоносцами он потратил почти два-дцать минут. Впрочем, борьбой назвать это было нельзя: всё тот же тир, только водители в «медузах» сидели пошустрее и подставляться под разряд не желали.
Труднее всего было сбить первую. Тихон вдруг засомневался насчет симулятора – а ну как выстрелы перестанут самонаводиться? Одна из машин, словно уловив его смятение, подобралась совсем близко и подняла складчатое веко над овальным отверстием, из которого выглянул острый обтекатель ракеты.
– Надо же так совесть потерять, – посетовал Тихон и харкнул в черный глаз плотным голубым разрядом.
– Без пижонства, курсант, – предостерег Игорь. – Она и ответить может.
Ракета взорвалась прямо в шахте. Машина, мощно содрогнувшись, накренилась и срезала добрый холм размером с танк, но тут же повернулась к Тихону неповрежденной стороной и стала выравниваться.
– Добей, – велел Игорь, и Тихон шарахнул второй молнией – не из-за приказа лейтенанта, а потому, что сам уже разгорелся, заразился кровавым азартом везучего стрелка.
Всполошившись, «медузы» перегруппировались и отчего-то сбились в кучу подальше от рухнувшей машины. Удивляться их странной тактике времени не было, и Тихон, благодарно ругнувшись, жахнул по стае длинными струями из всех шести орудий. Сколько их там сгорело, он не смотрел – остальные разлетелись, как перепуганные птицы, и лихорадочно заметались над еще курящимися останками «блох».
Вскоре земля покрылась новыми трупами. Тихона не смущало то, что машины всегда были мертвыми и приводились в действие немощными сапиенсами. Истребители угрожали танку, а танк и был Тихоном. Не самим собой, но и не механической куклой. Это был органичный сплав желаний и возможностей – ярость, помноженная на мощность реактора.