Война мага. Том 1. Дебют - стр. 103
Смешались сон и явь, века сжались в мгновения и секунды растянулись в годы. Тени и призраки встали на пути отца и дочери; встали и развеялись, потому что силе Лейт и Некроманта не нашлось равных.
О многом говорили они, пока длился этот путь. Долог оказался бы подробный рассказ – потому что нелегко простить пусть даже и собственному отцу смерть родной матери. Тогда, в главной башне, Ниакрис уже простила его, однако отец всё равно раз за разом молча опускался перед ней на колени. И стоял, пока Ниакрис не начинала сердиться и не заставляла его подняться.
Странны пути Межреальности, где в конце концов прекратилась дикая пляска миров и времён, где наконец появилась твердь под ногами, возникла земная тяга, справа и слева от дороги глаза увидели заросли невиданных дерев – Дикий Лес, вечный бродяга Междумирья.
– Яма, – тихо произнесла Лейт, останавливаясь и поднимая голову.
Здесь нет неба. Нет и привычного людям воздуха, и жизнь оказавшемуся здесь может сохранить только магия. Здесь место тем, кого не приняли миры. Кто слишком тяжёл или слишком силён, слишком зол или слишком добр для них. Кто ушёл, кого изгнали, кого выбили силой, кого – колдовством.
– Яма, – эхом откликнулся отец. – Яма… для подонков. Вроде нас.
– Вроде нас, – в свою очередь повторила дочь.
– А впереди…
– Ничто.
– Нет. Нечто. Вечное, бесконечное Нечто.
– Не вечное и не бесконечное, – возразила Лейт. – Место, куда попадают зажегшие Знак Разрушения. Не в одном только Эвиале…
– Откуда знаешь? – удивился Некромант.
– Не знаю. Чувствую, – пожала плечами девушка. – Магия говорит за меня…
– Выросла ты у меня… – прошептал отец. – Магия говорит… А моя молчит.
– Совсем? – встревожилась Ниакрис.
Вместо ответа чародей простёр руку – и рухнувшую поперёк тропы уродливую чёрную осклизлую не то ветвь, не то щупальце, всю усеянную острыми блестящими шипами каждый по локоть, тотчас же охватило пламя.
– Кто‑то очень умный устроил это место, – тяжело проговорил маг, глядя на корчущуюся в агонии жертву. – Свобода Сил. Вдосталь магии. Истребляйте друг друга, изгои. Пусть выживет сильнейший. Просто…
– А что делать с сильнейшим?
– А он будет ждать более сильного, – отец повёл ладонью, и пламя тотчас опало. От чёрной ветви‑щупальца не осталось даже золы. Распались золою даже твёрдые шипы. – И так без конца. Удобно… Дно Миров, одним словом. В каждой Империи должно быть место, где собираются отбросы и где они грызутся, творя своего крысиного короля. Похоже, кто‑то озаботился сотворить нечто подобное и здесь.
– Не слишком ли буйно твоё воображение, отец? – Ниакрис не могла назвать его «папой». Это слово навеки умерло, осталось погребённым под двумя тяжёлыми валунами в дальнем Пятиречье, где восьмилетняя Ниакрис вырвавшейся на волю колдовской силой написала эпитафии матери – волшебнице Дарине и деду – чародею Велиому.