Война кротов - стр. 19

Пацюки агрессивны, но трусливы. Почуяв, что им не совладать с противником, они тут же кидаются наутёк. Вскоре они опять наберутся смелости и атакуют вновь, но пара минут в запасе у Сайгона есть.

Дважды раненная хромоножка волочила за собой дохлую пришпиленную подругу. Сайгон добил хромоножку – вовсе не из милосердия, а потому что не хотел лишаться двух стрел. Где их потом доставать, истоновские?

С минуту он провозился, вытаскивая нож из черепа самки, повисшей на ноге. Потом разжал-таки её челюсть. На то, чтобы вырезать из трупов стрелы, тоже понадобилось время. Нигериец при этом умолял отпустить его, кричал, что ему больно, и грозил кровавой местью.

Сайгон медово улыбнулся:

– Если я тебя отпущу, ты тут же убьёшь меня? Я верно понял?

Сообразив, что ляпнул лишнего, бродяга заткнулся. Теперь он лишь искоса посматривал на фермера.

…Лучше вскрыть каннибалу горло, чем позволить пацюкам сожрать его живьём…

Вывод напрашивался однозначный.

С ножом в руке Сайгон шагнул к нигерийцу.

– Что ты вообще здесь делаешь, а? Как в метро очутился?

Сайгон в одно движение рассёк проволоку у бродяги на запястьях – нет времени её распутывать.

Во мраке туннеля зажигались и гасли угольки-глаза мутантов. Пацюки вот-вот очухаются. Похоже, к ним присоединилась ещё одна стая. Нельзя сказать, что Сайгон обрадовался этому.

– Учиться приехал. Сказали: «Украина – хорошо, нет скинхедов, люди добрые, борщ вкусный». – Вспоминая о местной кухне, нигериец мечтательно закатил глаза. Говорил он с едва заметным, будто бы прибалтийским акцентом.

– Было дело. – Святошинец освободил пленнику ноги. – Мама отлично готовила борщ. Даже отец, которому трудно было угодить, её стряпню нахваливал.

Давным-давно Сайгон заставил себя забыть о пище, недоступной под землёй. К примеру, о сале. Он сглотнул слюну. В метро попали кролики и хомяки – детишки не желали расставаться с домашними любимцами. Но почему ни один истовый хохол не додумался захватить с собой пару разнополых хрюшек?!

– Было, да… – эхом отозвался нигериец. – Были добрыми. И борщ был.

Сайгон представил, как это – оказаться за тысячи километров от родины, под толщей земли и бетона, среди чужих людей, которые ненавидят тебя уже только за цвет кожи.

– Тебя как зовут, братишка? – вдруг спросил он.

– Лектор. Урки так назвали. В честь одного героя из кино. Знаешь такого?

Сайгон пожал плечами. Лектор так Лектор. Он не видел этого фильма.

– На Вокзальной десять лет меня держали. В клетке. – Нигериец поймал взгляд святошинца. – Я Лектор. Другого имени больше нет, я недостоин его.