Война князей. Властелин воздуха - стр. 6
Тонкой душевной организацией я никогда не отличался. Потеря близких в юности, потом служба в горячих точках, работа в МЧС – к концу жизни я невольно стал спокойно относиться к чужим смертям. Нет, не равнодушно, но… сердце больше не рвалось в клочья. А вот потеря Густава по-настоящему выбила меня из колеи. Олаф убеждал меня, что такова его судьба, предначертанная свыше, просто наше вмешательство в лесу подарило княжичу и его людям несколько лишних дней жизни. И смерть от ас-урума иниса для такого славного парня и мага не в пример почетнее, чем от зазубренного меча какого-то грязного лесного бродяги. Да, умом взрослого, воевавшего мужика я это прекрасно понимал, даже внутренне был согласен с такой постановкой вопроса, но на душе от этого легче не становилось.
Слово «ненавижу» стало моей личной мантрой, моим личным способом самовнушения. Наверное, только теперь я окончательно понял, что инисы не отстанут. Противостояние наше будет длиться и длиться. До полного, тотального уничтожения. И никто из нас теперь не отступит. Прятаться от дроу я больше не намерен и заставлю их дорого заплатить за смерть Густава и Йохана. Да, теперь я точно знаю: убью восьмерых – придут шестнадцать, а дальше тридцать два, шестьдесят четыре… А сколько вообще этих темных тварей? Ну, не бесконечны же их ряды?! Насколько я понял из разговоров с Лукасом – число инициированных инисов ограничено количеством ас-урумов, а вот с ними-то у дроу как раз и напряженка. Я уже лишил их пяти мечей – один у меня, еще четыре легли щедрым подношением на алтарь Айрана. И исчезли с яркой вспышкой, едва коснувшись «наковальни», что красноречиво свидетельствовало о том, что мой дар суровым богом принят. В храме мы на следующий день основательно прибрались, натаскав воды из ближайшего ручья и отмыв полы и стены от крови и кишок врагов. Их-то, как раз Айран в качестве подношения не принял, не любит он такого, брезгует «мясцом» и кровушкой. А вот мечи – это да, хорошее оружие он уважает. Поэтому на алтарь после недолгих раздумий вслед за ас-урумами легло и все остальное оружие, оставшееся после кровавой бойни, учиненной инисами. Тела воинов сожгли на погребальном костре, а их оружие также отправилось на алтарь Айрана. Себе я оставил только кинжал Густава. На память о потерянном брате.
Моя ненависть к инисам получала ежедневную разрядку – Лукас устраивал мне тренировки, чтобы не допустить застоя энергии в оживших внутренних потоках. Вешал энергетический щит в воздухе и заставлял долбить в него молниями и огненными сферами, пока тот не начинал трещать и рушится. И есть у меня стойкое подозрение, что щит день ото дня ставился все прочнее и мощнее, хотя Лукас на голубом глазу пытался убедить меня, что это вовсе не так. Надо признать, что такие упражнения приносили свои плоды – сферы огня через какое-то время стали получаться у меня уже на автомате, а простейшие заклинания теперь отскакивали от зубов как «Отче наш». Вкупе с физическими нагрузками, которыми меня озадачил Олаф, это давало неплохой эффект. Тело крепло, мышцы снова наливались силой, потраченная на взлом щитов магия с успехом восстанавливалась уже к утру.