Война кланов. Охотник 2 - стр. 4
– Круто! Тут не то, что от оборотней – от атомного удара спрятаться можно, – присвистываю я.
– Как раз сейчас мы находимся под холмом Дмитрия Пожарского – по легенде воины шлемами натаскали землю, чтобы создать ему возвышение. И именно с этого холма началось освобождение Руси от польских захватчиков. Так что наливайся мужеством и храбростью от призраков героев! – прищелкивает языком тетя.
– А мне сегодня сон приснился, где поляки хорошие были, – вспоминаю я о своем сновидении.
– Нет плохих или хороших людей, есть различное воспитание и отношение к ним. Как человек воспринимает мир, так и будет поступать. Тебе ли это не знать, ты вон на все лыбишься, может, поэтому и жив до сих пор, – улыбается тетя Маша.
– Тетя Маша, так я смеюсь, чтобы не расплакаться!
– Осматривайся пока! Позже к тебе спущусь!
Тетя захлопывает дверь. В квадратной коробке с гладкими стенами остается едва слышное гудение тока, спешащего к лампам. Я подхожу к чучелам.
Опаньки! Старый знакомый!
Вылупившись налитыми кровью глазами, на меня скалится серый оборотень из ночного кошмара, лишь не хватает белого пятна на лобастой башке. Осматриваю его со всех сторон, шлепаю по блестящему носу, отчего чучело качается взад-вперед, а я в испуге отскакиваю. Смеюсь над собственным страхом и тут же обрываю смех – в замкнутом пространстве он звучит зловеще.
Второе чучело. Улыбается человеческий манекен из магазина, подобных красавцев выставляют в ярко освещенных витринах. А вот возле третьего я останавливаюсь подольше.
Мохнатая фигура возвышается горой мускулов, щерится оскаленная пасть, острые клыки длиной с палец спокойно могут перегрызть кости мамонта. Верхние лапы по толщине как свернутые персидские ковры, а на широкой груди можно выспаться. Такие оборотни ещё не попадались, но, судя по тетиным словам, я пересекался с ними. Так вот как выглядит Михаил Иванович в обличье зверя.
Получеловек-полумедведь.
На телах чучел красной краской светятся пятнышки, если я правильно понял, то так обозначаются болевые точки. У оборотней они расположены немного иначе, чем на теле человека – органы смещаются во время трансформации?
Я присаживаюсь на отлакированную скамью, пролистываю старые записи, местами написанные от руки. Одна книга оказывается учебником по растениеводству, но названия знакомых растений другие. Под картинкой с подорожником написано «Поранник», под одуванчиком «Остружник». Никогда не замечал в себе любви к биологии, поэтому учебник падает на прежнее место.
Гудение тока усилилось, или это я прислушался к тишине?
Непрерывное жужжание слегка раздражает. Из-за металлической двери не доносится ни звука. В тон гудению урчит желудок.