Война Кланов. Медведь 2 - стр. 20
Внутри пробежал холодок, захотелось спрятаться и не вылезать, пока всё не закончится. Захотелось перекинуться в человека и оказаться в теплой постели, под тяжелым спасительным одеялом, но я не выпускаю из головы образ черного перевертня. Рано! За кустами слышатся хлесткие удары и скулеж.
Я пробую встать на колени, вроде бы получается, хотя и не с первого раза. Адреналин схватки понемногу выходит из тела. Плечи и шея горят так, точно на них опустили раскаленные прутья арматуры и возят рифлеными стержнями из стороны в сторону. На карачках я выпадаю из кустов на полянку.
Охотница и «Джеймс Бонд» всё также плетут свой причудливый танец. Танец смерти. Два берендея катаются по земле бурым рычащим клубком, их путь по траве отмечается широкой полосой. Они справятся и без меня, а вот охотнице следовало помочь. Лапы дрожат, земля кружится перед глазами, но я начинаю подползать к сражающейся паре.
Третий перевертень лежит поодаль, блестящими шляпками торчат иглы – в глазницах, посреди лба и из груди. Так вот что за свист я слышал, молодец охотница! Одним махом убрала врага и уравняла шансы. Вот для чего она раскладывала иглы по руке – чтобы удобнее метнуть.
Два метра, один… и я впиваюсь зубами в волосатую ногу перевертня, теплая кровь скользнула на язык. «Джеймс Бонд» взрыкивает и в мою грудь врезается таран из исторических фильмов, каким выносили дубовые ворота. Я отлетаю на добрый десяток метров и уже не могу подняться.
Лапы подгибаются, образ черного перевертня уходит из сознания. Я чувствую, что превращаюсь обратно в человека. Тело воет от нахлынувшей боли, корчится на иголках и колючих шишках, под нижнее правое ребро вонзается острый зубчик сломанной ветки.
Однако я смог отвлечь перевертня от охотницы! Тете Маше хватило времени, чтобы нанести несколько быстрых ударов. Она присаживается под лапой и вонзает последнюю иглу в область сердца. Отскакивает на полметра и пинает с разворота в могучую грудь. На память вновь приходит сравнение с тараном – перевертень тоже отлетает на приличное расстояние. Он падает недалеко от своего товарища, с такими же торчащими головками игл. Шерсть уходит, он оборачивается в человека. В мертвого человека…
На поляне по-прежнему борются берендеи. Охотница окидывает их быстрым взглядом и подскакивает ко мне.
– Ты как?
– Живой пока, – горло предательски сжимается, и вместо бравады вылезает тонкий писк.
– Повернись на бок, я посмотрю, – горящее плечо трогает жесткая ладонь, я взвываю от нахлынувшей боли. – Ори! Ори громче! Если орешь, то боль кажется меньше!