Война и мир. Том 4

Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь. – Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь! – Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.

Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный. – О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина. – Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.

Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб-медик королевы испанской.

Я нахожу, что это прелестно!

Героем Петрополя.

Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.

Прелестно, прелестно.

Это варшавская дорога, может быть.

Какая сила! Какой слог!

Вы увидите.

Грудной ангины.

Лейб-медик королевы испанской.

Визитов соболезнования.

Впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души.

Нашим всемилостивейшим повелителем. – Ред.

Пламя которой освещало его путь.

Горя.

Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?

Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.

Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?

Неприятель вошел в город?

Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.

Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?

Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?

Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.

Игры слов.

Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…

Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..

Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…

А! Вы меня успокоиваете, полковник.

Ну, так возвращайтесь к армии и скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..

Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда-нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…

Хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал.

Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!

Лучше поздно, чем никогда.

Дурным тоном.

Мой друг… Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.

На все есть манера.

Которого он спас из пламени. – Ред.

Тот, который не говорит своего имени.

Кто вы такой?

Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас. – Это русский шпион.

– Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы. – Ваше имя? – Безухов. – Кто мне докажет, что вы не лжете? – Ваше высочество!

Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?

Вы не то, что вы говорите.

Да, разумеется!

Стрелки 86-го, вперед!

Это их научит поджигать.

Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.

Спасибо, милый друг, что приехала.

Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал-адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю Бога о сохранении вас под своим священным кровом. Москва, 3 октября, 1812. Наполеон.

Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки: такова воля нашего народа.

Первая колонна идет… (нем.)

Вторая колонна идет… (нем.)

Первая колонна идет (нем.)

Мародерствовать.

Привести назад попов.

Дом моей матери.

Возвышая употребление этих мер действием, достойным его и французской армии, он приказал раздать пособия погоревшим. Но, так как съестные припасы были слишком дороги для того, чтобы давать их людям чужой земли и по большей части враждебно расположенным, Наполеон счел лучшим дать им денег, чтобы они добывали себе продовольствие на стороне; и он приказал оделять их бумажными рублями.

Гений его никогда не изобретал ничего более глубокого, более искусного и более удивительного.

Мечеть. – Ред.