Война и мир - стр. 91
– Через двадцать минут он встанет. Пройдем к княжне Марье, – сказал он.
Маленькая княгиня изменилась за это время. Возвышение ее талии сделалось значительно больше, она больше перегибалась назад и чрезвычайно потолстела, но глаза и короткая губка с усиками и улыбкой поднималась так же весело и мило, когда она заговорила.
– Да это дворец! – сказала она мужу, оглядываясь кругом с тем выражением, с каким говорят похвалы хозяину бала.
– Пойдемте скорее, скорее.
Она, оглядываясь, улыбалась и Тихону, и мужу, и официанту, провожавшему их.
– Это Мари играет? Тише, застанем ее врасплох.
Князь Андрей шел за ней с учтивым и грустным выражением.
– Ты постарел, Тихон, – сказал он, проходя, старику, целовавшему его руку, и обтер ее батистовым платком.
Перед комнатой, в которой слышны были клавикорды, из боковой двери выскочила хорошенькая белокурая француженка. Мадемуазель Бурьен казалась обезумевшею от восторга.
– Ах, какая радость для княжны, – заговорила она. – Наконец! Надо ее предупредить.
– Нет, нет, пожалуйста… Вы мадемуазель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка, – говорила княгиня, целуясь с француженкой. – Она не ожидает нас.
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился, как будто ожидая чего-то неприятного.
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев и мычания. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись крепко руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. Мадемуазель Бурьен стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно, столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться. Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. Мадемуазель Бурьен тоже заплакала. Князю Андрею было очевидно неловко и совестно, но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ах, милая!.. Ах, Мари, – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – А я видела во сне… – Так вы нас не ожидали?.. Ах, Мари, вы так похудели… – А вы так пополнели…