Война и мир - стр. 45

Во время одевания невесты Николай и Борис были выгнаны для приличия из комнаты. Николай в волнении ходил по комнате и про себя ахал и пожимал плечами.

– Что с тобой? – спросил Борис.

Тот поглядел на своего друга и отчаянно махнул рукой.

– Ах, ты не знаешь, что со мной сейчас случилось! – сказал он, хватая себя за голову.

– Что? – спросил Борис насмешливо и спокойно.

– Ну, я уезжаю, а она… Нет, я не могу сказать!

– Да что же? – повторил Борис. – С Соней?

– Да. Знаешь что?

– Что?

– Ах, удивительно! Как ты думаешь? Обязан я после этого все сказать отцу?

– Да что?

– Знаешь, я сам не знаю, как это случилось, я поцеловал нынче Соню; я скверно поступил. Но что же мне делать? Я до безумия влюблен. А дурно это с моей стороны? Я знаю, что дурно… Как ты скажешь?

Борис улыбнулся.

– Что ты говоришь? Неужели? – спросил он с хитрым и насмешливым удивлением. – Так и поцеловал в губы? Когда?

– Да сейчас. Ты бы не сделал этого? А? Не сделал бы? Я дурно поступил?

– Ну, не знаю. Все зависит от того, какие ты имеешь намерения.

– Ну! Еще бы. Это верно. Я ей сказал. Как меня произведут в офицеры, так я женюсь на ней.

– Это удивительно, – повторил Борис. – Как ты, однако, решителен!

Николай, успокоившись, засмеялся.

– Я удивляюсь, отчего ты никогда не был влюблен и в тебя не влюблялись.

– Такой мой характер, – сказал Борис, краснея.

– Ну, да ты хитрый! Правду Вера говорит. – Николай вдруг принялся щекотать своего друга.

– А ты отчаянный. Правду же Вера говорит. – И Борис, боявшийся щекотки, отталкивал руки своего друга. – Ты уж что-нибудь сделаешь необыкновенное.

Оба, смеясь, вернулись к девочкам для совершения обряда венчания.

Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Кроме того, ей хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.

– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось старых друзей. От этого я так и дорожу твоею дружбой.

Княгиня посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.

– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно нелюбимой. – Как у вас ни на что такта нет. Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам или…

Красивая Вера улыбнулась, видимо, не чувствуя ни малейшего оскорбления, и прошла в свою комнату. Но, проходя мимо детской, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Соня сидела близко подле Николая, который с разгоряченным лицом читал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и молчали. Борис держал ее руку и выпустил при появлении Веры. Наташа взяла стоявший подле нее ящичек с перчатками и стала перебирать их. Вера улыбнулась. Николай с Соней посмотрели на нее, встали и вышли из комнаты.