Война глазами подростка - стр. 8

Мужчина подскочил к немцу, взял коня за поводья и, подобострастно кланяясь, стал что-то бормотать то ли на немецком, то ли на идиш – папа языки не знал, но, судя по ситуации, дело обстояло именно так.

Немец внимательно слушал встречающего, кивал и величаво улыбался. Потом директор сельпо прикоснулся к галифе немца и радостно воздел руки, как бы приветствуя освободителей. И затем, не отходя от стремян, стал ожидать, как немец прореагирует на восторженную встречу.

И тут немец, не меняя позы, без лишних телодвижений, совершенно без эмоций, как бы отгоняя надоедливую муху, брезгливо, но сильно пихнул мужчину ногой в грудь. Тот упал навзничь, опрокинулся в осеннюю грязь и лежал, всем своим видом показывая недоумение.

А немец громко, с презрением произнес одно слово: – Юде!!, потом стер платком то ли пыль, то ли грязь с оскверненного от прикосновения об еврея сапога, бросил платок на землю и поехал дальше, не обращая внимания на валяющегося человека.

Торговца жалко папе не было – человек тот был неприятный, мальчишек не любил, подворовывал, с простым людом не дружил, обитая где-то там, «по начальству». Но при виде того, что произошло, папе стало очень не по себе. Не из-за торговца, а потому, что стало ясно, что шутки кончились.

Первые дни запомнились только важнейшими событиями.

В первый же день германской власти на домах появились напечатанные на русском языке объявления: «Всем евреям завтра собраться на такой-то площади для отправки в Иерусалим. С собой брать еду на пару дней, осенние вещи, лекарства на несколько суток, документы, ценные вещи».