Война глазами детей. Свидетельства очевидцев - стр. 30

У него глазки были голубые. Тогда он сразу в него выстрелил, а я побежала.

Немцы внезапно разбомбили вокзал, и нашему детдому пришлось отправляться пешком.

Мы прошли пешком четыреста километров. Мы шли в Россию. Наша цель была Смоленск. Нас вел человек, которого назначили. Его прозвание было эвакуатор. Ну, просто такой человек.

Шли мы больше лесами, спали больше на траве и на листьях. По дорогам уже двигались немцы.

Но вот один раз мы сильно устали и решили войти в деревню. В деревне было очень тихо, и мы не думали ничего худого. Нас одна бабушка зазвала к себе – рукой так из окна поманила. Её избушка была на самом краю деревни. Не успела она ничего нам сказать, как мы видим в окне большое пламя. Мы спрашиваем: «Бабушка, это что?» А она шепотом нам говорит: «Это там сейчас немцы завели в церковь всех женщин от пятнадцати лет и до старых и там их сейчас жгут. Я сама только и спаслась, что в погребе сидела». Тогда мы выбегли и в огороде притаились. На церкви уже большие замки навешаны, а кругом складены стружки. Уже с одного конца церковь горит и оттуда слышны ужасные стоны. А одному офицеру наверно сильно понравилась одна девушка. Он из окна вышел и её за собой за руку вытянул, потом окно прикрыл и поджег стружки с этого боку. Девушка прочь побежала.

Немцы стояли вокруг церкви кольцом. Видим, к ним подходит один парень молодой. Он из хаты выбежал, потом пошёл ровно, потом опять побежал – и к офицеру. От нас не видно было лица, а голос такой, будто плачет. Он просил офицера: «Отпустите их!» – и ещё что-то говорил – мы не слыхали – что-то, что не надо этих женщин жечь… Офицер вынул шашку и ударил его по голове.

Мы здесь часто сядем теперь в кучу, сидим и думаем: скорее бы их прогнали, скорее бы про их название даже забыть, и будем мы свои города обратно строить.

Когда началась война, то в нашем детдоме директор провёл собрание, чтобы кто будет у нас чего спрашивать, то не говорить. Тогда мы выделили отряды для ловли диверсантов и шпионов. Мы по нескольку человек стали ходить гулять в лес. Мы идём, разговариваем, будто просто гуляем. Однажды попался нам один мужчина. Он был одет в военной форме, и мы отдали ему пионерский салют. Он нам обратно отдал честь, и видим: отдает он честь не по-советски, а по-германски, двумя пальчиками поперек лба. Он нас спросил, где район. Мы перемигнулись и сказали, что его проводим. Вот мы втроем с ним пошли, а двое вперед побежали. Они побежали к милиционеру и когда мы с ним подошли, то милиционер его остановил и спрашивает: «Ваш документ?» Он говорит: «У меня есть только паспорт». Когда он стал вынимать паспорт, то вынул вместе с паспортом кожаную маленькую папочку. Милиционер говорит: «А это что?» – а он говорит: «А это у меня ничего нет». Милиционер отобрал эту папочку, и у него там оказалось три документа: один немецкий, один английский, а третий советский. Такие большие, вроде как наши метрики.