Война ангелов. Великая пустота - стр. 7

Ловец провозился, пока тьма не сделалась совсем непроглядной. Прочертил не один, не три – пять отпорных кругов; расставил все девять оберегов, хотя редко когда распаковывал больше трёх-четырёх.

Выудил из заплечного мешка и надел на палец грубый железный перстень – вместо камня крохотный череп, смахивавший на эльфийский. Где Пустошник раздобыл эту редкость, ловец не знал. Да и знать не хотел, если по правде.

Теперь можно ждать – или рассвета, чтобы двинуться дальше, или ночного визита добычи. Расстелена подстилка – хоть и не виверновой кожи, как сапоги, но с наложенными на неё водоотталкивающими чарами; ловец лишний раз нанёс репелленты, подложил под голову свёрнутое одеяло и приказал себе спать.

Он всегда умел засыпать и просыпаться по внутренней команде; но сейчас, против всех ожиданий, заснуть удалось далеко не сразу.

Перед ним одно за другим вставали видения – как и положено, смутные, нечёткие; и были они, гм, более подходящи для подростка, едва задумавшегося о прелестях противоположного пола.

Нет, не то чтобы Эварха был бы особенно против подобных снов и не то чтобы девушки совсем не дарили его вниманием; но, проклятье, не сейчас же! И не здесь!.. Откуда это взялось?

Наконец он сдался. Зло выдернул осургученную пробку, глотнул из пузырька горьковатой настойки.

Ему требовался сон. Настоящий, глубокий.

Но даже тройной силы экстракт сонника широколистного, дрём-травы и драконьей отрады оборол бесстыдные видения далеко не сразу. Однако – всё же оборол.

* * *

Ночь прошла безо всяких происшествий; надо сказать, ловец даже ощутил некое разочарование. Если бы Древний попёр на него дуром, взять его было бы, пожалуй, несколько легче, – значит, совсем почти не соображает, а просто жрать хочет.

Этот не попёр и не полез.

Что ж, придётся, как говорится, «по-плохому».

Гнус с рассветом куда-то делся; и то дело, хвала Спасителю нашему, как говаривали монастырские наставники.

Эварха медленно и тщательно собрал все талисманы и обереги; торопиться ему теперь некуда, впереди долгий душный день.

Тянущийся сквозь болота след обрёл полноту и яркость; Эварха знал, что тот, за кем он пришёл, по-прежнему силён и не утратил полностью свои изначальные ярость с мощью. Скверно, ловец предпочёл бы не столь шуструю дичь. Пусть подвиги творят рыцари всякоразличных орденов, это их стезя, им и погибнуть не обидно во славу чего-нибудь важного. А Эварха хотел выжить и заработать.

Первую стражевую линию он засёк ещё до того, как почуял укрывище Древнего за очередным островком леса. Железный перстень с черепом, всю ночь дремавший на пальце ловца, отработал аванс – поднял тревогу за добрую дюжину саженей.