Война ангелов. Великая пустота - стр. 17

И в этот момент серебряная нить не вынесла напряжения, лопнув с пронзающим душу звоном.

Эварха успел отпрыгнуть; тьма всклубилась из прорехи в ловушке – та самая, первородная, что тысячелетиями ведала в этом мире жизнью и смертью. Язык её лизнул болотную кочку, где только что стоял ловец – трава мгновенно съёжилась и почернела. Богиня деловито освобождалась из ловушки, сеть затрещала, заискрила, кристаллы вспыхнули багровым огнём. А из тьмы в глаза Эвархе глянула уже не прекрасная дева – жуткая тварь, эбеново-чёрная женщина с горящими алым глазами и зубами ослепительно-белыми, словно снежные вершины гор; с ожерельем из черепов на обвисшей груди, с браслетами из бедренных и тазовых костей. Три пары рук растягивали сеть, зубы рвали нити, осыпая чернокожую богиню ворохами багровых искр.

Древние богини плодородия двулики. Подрезает ли серп колосья, волокут ли скот на заклание – всегда одно тянет за собою другое; а в голодный год племя решает, кому жить, кому оставаться при скудном запасе пищи, а кому – уходить на волю всемогущей судьбы и, скорее всего, тоже на смерть. Та, кто дарует жизнь, дарует и смерть – и этот-то её лик оказался поистине ужасен.

Кристаллы меж тем мигали и свистели, богиня торжествующе выла, и Эварха даже подумать не успел, что вот он, конец всему.

Богиня зацепила его за куртку кроваво-красным ногтем, потащила к себе. Эварха из последних сил извернулся и влепил ей в лоб ониксовой печатью, выкрикнув затворяющую формулу. Печать прилипла ко лбу богини, мгновенно раскалилась и взорвалась мириадом осколков – ловец едва успел отвернуться; Знаки Отвержения и Разрушения вспыхнули золотыми жуками, рассыпая ледяные искры; Древняя завизжала, окончательно оглушив ловца, болото задрожало, но было поздно. Заветная печать оказалась сильнее – золотые Знаки расползлись, стянули разорванную было паутину, закрыли прорехи, затянули узлы, расплылись тонкой мерцающей пеленой. Ненадолго, но ему, Эвархе, хватит.

Храм содрогнулся раз, другой – и обрушился в болото, рассыпаясь грудой старых камней, изъеденных влагой и корнями. Густая трава на глазах пожухла, зажелтела, пружинящий ковёр начал разъезжаться под ногами – Эварха едва успел оттащить в сторону спелёнутую богиню, как на том месте, где он только что стоял, образовалось озерцо.

Верно, связь богини жизни и смерти с окружавшим святилище болотом была куда сильней, чем казалось.

Древняя в коконе затихла, связанная серебряной паутиной с прилепившимися сверху кристаллами, но это до поры до времени, покуда не ослабеет печать. А ловец ощутил вдруг накатившую слабость. Ноги дрожали, из рук всё валилось, перед глазами плавали зеленоватые круги; подступала странная дурнота.