Война альтруистов - стр. 1

Редактор Станислав Юдин

Дизайнер обложки Андрей Альбрехтов

© Евгений Норин, 2022

© Андрей Альбрехтов, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0056-9457-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Даже в богатой и страшной военной истории Российской Империи конфликт на Балканах 1870-х годов стоит несколько наособицу. Для абсолютной монархии не слишком часты случаи, когда ведущая роль в развязывании войны принадлежит обществу, а не государству, и совсем уж нетипична ситуация, когда империю толкают вперед альтруистические мотивы. Русско-турецкая война 1877—1878 гг. – это настоящий крестовый поход идеалистов.

Этот текст не содержит ничего радикально нового для людей, хорошо знакомых с темой. Единственная цель автора – внятно рассказать о Русско-Турецкой войне 1877—1878 годов людям, которые не относятся к профессиональным историкам, но читали или смотрели «Турецкий гамбит» и «Баязет», видели картины Верещагина, посвященные войне на Балканах и не прочь узнать чуть подробнее, что происходило под Плевной и на Шипке, чем конкретно прославились Скобелев и Гурко, и как русские дошли дошли до ворот Стамбула. Книга небольшая, читается за вечер – но то будет насыщенный вечер. Это действительно была чертовски интересная кампания, изобиловавшая неожиданными поворотами, проявлениями и отваги, и трусости. А для русского оружия – и для России в целом – победа в этой войне безусловно может служить предметом гордости: наша армия не просто разбила противника, но и принесла свободу сразу нескольким народам.

Парижское наследство

К 1870-м годам проигранная Крымская война осталась в прошлом, но о ней по-прежнему помнили. Россия не могла рассчитывать на прежнее положение в «европейском концерте», и русская политическая элита хотела бы подвергнуть ревизии миропорядок, установившийся после нашего поражения в 1850-е. Однако в эпоху Александра II империя целиком погрузилась в решение внутренних проблем. Одного крестьянского вопроса хватало, чтобы заставить какое-то время осторожничать во внешней политике. Тем не менее, Парижский мир, увенчавший Крымскую войну унизительными для России запретами и ограничениями – в первую очередь запрет иметь военный флот на Черном море – воспринимался как вопиющая несправедливость, и русские, безусловно, хотели его при первом удобном случае пересмотреть.

Александр II

Армия тоже не отказалась бы скрестить оружие с серьезным противником. Да, были войны и после Крымской, но победы над Шамилем или средневековыми ханствами Туркестана – это не столкновение с действительно значительным врагом. Тем более в России подрастало новое поколение молодых и злых командиров. Черняев, Скобелев, Столетов – многие из них успели повоевать в Туркестане и на Кавказе, некоторые – и там, и здесь. Однако Шамиль капитулировал, ключевые походы в Среднюю Азию закончились, и деятельные натуры покорителей Ташкента и Гуниба жаждали новых целей.

Тем временем в Европе произошли серьезные изменения. На карте мира появилась новая великая держава – Германия. Для превращения в одну из ведущих европейских сил немцам пришлось последовательно разгромить Австрийскую империю и Францию. Если Австрия в николаевские времена ограничилась недружественным нейтралитетом по отношению к России, то Франция была ключевым участником антирусской коалиции, без ее штыков наше поражение в Крыму было бы невозможным. Таким образом, соперник России на Балканах и ее прежний противник оказались в нокауте, и руки у нас были развязаны на несколько лет вперёд. На Балканах Россия имела вполне конкретный зримый интерес – продвинуться как можно ближе к средиземноморским проливам и в идеале получить к ним прямой доступ. В структуре русского экспорта все большее значение приобретал хлеб, и основным маршрутом его вывоза становилось как раз Средиземное море.

А в балканских землях в эту эпоху было неспокойно. В несколько этапов получили де-факто независимость Сербия и Черногория. Они считались вассалами Турции, однако полувековые дипломатические усилия России делали эту зависимость все более фиктивной. Тем не менее, значительные территории, населенные сербами, оставались во власти султана. Болгарии повезло еще меньше, она полностью входила в состав государства Османов. Значительная часть заселенной греками земли тоже оставалась в турецком подданстве. Славяне Османской империи находились в двойственном положении. С одной стороны, уже существовали в качестве самостоятельных субъектов Сербия и Черногория, с другой – многие балканские славяне по-прежнему жили под чужой властью. Сербия и Черногория имели микроскопическую территорию (и население, соответственно, миллион и двести тысяч человек), Болгария с ее пятью миллионами человек как политический субъект вовсе не существовала, и даже само существование болгарского национализма могло казаться странным.