Вовне. Том 1. «Нея» - стр. 8
– Вот видишь, тут плохо ловит, – сбрасываю.
– Хозяин…
– Еще слово и я прямо тут вырву все твои голосовые модуляторы, и вместо речи оставлю тебе ту программу со строчками из поп-музыки. Будешь до конца жизни говорить одно и то же разными словами, – ворчу я Элу и ускоряюсь.
Скоро всё это закончится».
Глава 2
Физик/21. 09.2095
«Сны про этого человека самые скучные. Обычно он просто сидит и изучает данные телескопов и прочих научных штуковин. Но иногда у него бывают эти яркие вспышки в сознании, и это что-то особое. Как если бы ребенок увидел, что загорелись гирлянды на новогодней елке, при этом он катился на ледянке с высокой елки, его кожи касалась теплая неколючая кофта, а в конце горки его ждали мама с папой и горячим сладким блинчиком. И завтра не надо в школу. Вот тоже самое, только вместо елки и блинов – физические формулы.
Но сейчас это пытка. Я должен смотреть сон, в котором ничего не происходит. Просто сижу и листаю таблицы с данными, которые, кажется, прислали с телескопа. Я мог бы услышать мысли, но в голове проносятся только образы, как облака информации, сменяющие друг друга под действием незримых электрических ветров.
Он перестает листать страницы планшета на одном из слайдов и останавливает взгляд на мутной картинке с расплывчатым желтым пятном. Не понимаю, о чем он думает, опять мельтешение смыслов, завернутых в страхи и надежды вместо слов. Стоп. Нет, этого не может быть. Десятки кусочков расколотого образа в его голове собираются в стройную картину, ослепляя своей красотой…
– Реликтовое излучение…реликтовое излучение, – шепчет он, и в эту секунду сканер сознания понимает, что в картине остался маленький недостаток, который разрушает все её внутренние пропорции. Неидеальная теория не будет работать.
Я слышу тихий, сдавленный плач».
Михаил очнулся через несколько часов на борту душного ремонтного корабля, забитого людьми. Несколько человек нависало над ним, рядом лежали тела его соседей по первому ряду космолета. Возле одного из них на коленях сидела рыдающая вдова. Во рту был явный привкус крови. Стюардесса водила МРТ-сканером над его головой, которая в месте ушиба болела, но глядя на погибших, он к своему стыду слегка порадовался, что ощущал эту боль.
– Вроде ничего серьезного, – девушка открыла аптечку и достала пластырь. – Тут обезболивающее и для восстановления тканей и сосудов. Так гематома быстрее пройдет.
Она прилепила пластырь ему на запястье и пошла осматривать других пассажиров, оставив Корнеева одного среди живых и мертвых.
«Почему персонаж снов оказался в реальности и почему он меня не узнал? А почему он вообще должен был меня узнать? Кто это человек из сна про больницу, с которым общались эти Блашиховски? Почему террорист как будто испугался, когда услышал свою фамилию?»