Вовка-центровой 3 - стр. 22

– Пой, – бам и гитару уже в руки мама Тоня сунула. Деловая женщина.

– Это на ту же тему.

Опять слёзы, теперь у всех четверых. И зелёные глаза смотрят влюблённо.

Простите, Булат Шалвович, ей нужнее.

Пить надо уметь, но лучше уметь не пить.

Александр Перлюк

Алкоголь убивает нервные клетки. Остаются только спокойные.

Джордж Бернард Шоу

Со столом для кухни Председателя Спорткомитета не заладилось. Так и хочется сказать от слова «совсем», но есть нюансик, потому от слова «твою мать». Главплотник стадиона «Динамо», он же дядя Паша, он же товарищ Краморенко, оказался запойным пьяницей. Вот почему у плотника высшее филологическое образование. Кому нужен филолог или скажем учитель Литературы, который по неделе в месяц просто в дымину пьяный. И самое не комильфо, что пьёт на работе. Это если на школу экстраполировать, то приходит он в класс на урок, открывает учебник и говорит:

– Сегодня ребята у нас Лермонтов. «Бородино». Кто скажет, как оно начинается?

– Я. Я. Я.

– Ну, давай Иваньков, у тебя самая длинная рука.

– Неправильно Иваньков, Садись два, на самом деле Лермонтов написал так:

А всё почему. Культурно отдыхать мужу мешала. Вот принял бы он на грудь мерзавчик «Зубровки» и спокойно спать завалился, ан нет. Нашла заначку и перепрятала. Дал он, ну, я, ей в глаз. И по дороге сюда купил, таки, мерзавчик. Ну, вы уткнули носы в книжку и не подсматривать. А я быстренько опохмелюсь и продолжим Лермонта изучать, – достаёт чекушечку и прямо из горла. Занюхал рукавом…

Ну, как-то так. Выперли, понятно. И из школы и из семьи. На стадион «Динамо» дядю Пашу устроил Владимир Савдунин – полузащитник, один из знаменитой команды лейтенантов. Пришлось им вместе недолго повоевать и там лейтенант Краморенко спас жизнь Володьке. Вовке тёзка так эту историю поведал: «В сорок втором году дело было. Однажды ехал в трамвае на работу, и меня одолели мысли о том, что вот я, здоровый парень, сижу здесь, в тылу, в то время как идёт такая страшная война. В тот же день подал заявление на фронт.

Направили меня сначала в пехотное училище в Ярославль, откуда уже после окончания на передовую в район Харькова отправили. В первом же бою, наш отряд попал под массированную танковую атаку врага. У пехотинцев была одна винтовка на пятерых, у артиллеристов – по три снаряда. Разбили нашу часть. Почти живых не осталось. Меня в блиндаже засыпало. Сам бы не выбрался, ещё и бревном ноги зажало, не пошевельнуться, вот дядя Паша меня и откопал. Часть нашу из-за огромных потерь расформировали, так что больше я лейтенанта Краморенко и не видел. Меня-то под Воронеж отправили, а он, как потом выяснили, в Курске оказался. А в прошлом году встретил его в Москве. У магазина копейки выпрашивал на опохмелку. Поговорил с Якушиным. Тот договорился с директором стадиона – плотником взяли. Ещё бы пить бросил. Золотые ведь руки у человека».