Вот и я, Люба! - стр. 68
Услышав шаги, лист возвращаю на место, только переворачиваю его. Любаша заходит в кухню в домашнем закрытом костюме.
"Дурашечка моя! Нет, все же умница и красавица!" - думаю нежно и любовно.
- Любаша, в этом костюме ты ещё более сексуальная! - произношу, поднимаясь из-за стола, чтобы убрать за собой посуду. - И так, продолжаю отвечать на твои вопросы. В дом я попал, потому что знаю коды доступа. Если ты помнишь, мне их прислали сообщением, которая я тебе перенаправил.
Помыв и ополоснув посуду, ставлю её в сушку. Люба в это время смотрит на меня с откровенным удивлением во взгляде.
Целуя её плечико, поглаживая фактурную и курносую попку, возвращаюсь к начатым пояснениям.
- Ночью, голубка моя, я не приехал, а примчался, летел по трассе под 200-ти километров. Понимаешь, милая, все мои силы душевные иссякли. Совсем не мог находиться вдалеке от тебя. И дело даже не в близости, хотя и в ней тоже. За эти несколько дней, Любушка, я так истосковался по тебе, что у меня просто башню от мыслей срывало.
Говорю о своих чувствах очень тихим голосом, стараясь не спугнуть свою Данаю. Произнося слова, все время наблюдаю за ней.
Люба стоит, покусывая нижнюю губу, её щеки покрываются пятнами румянца, который очень украшает её лицо.
- Мне до зубовного скрежета нужно было видеть тебя, слышать и чувствовать, Любаша. Хоть пять минуточек, но побыть рядом с тобой. Улыбкой твоей порадовать себя. Носик твой чмокнуть, губочки облизать, лицом в грудь твою уткнуться. Услышать, как ты заливисто смеёшься и как мурчишь во время секса и очень органично стонешь, когда кончаешь. Любонька, поверь мне, так хорошо, горячо и сладко, как с тобой, мне не было никогда в жизни. И мои слова не только о сексе, а просто об общении с тобой.
На минутку замолкаю, потому что сам снова погружаюсь в воспоминания, конечно же, память подбрасывает самые горячие кадры прошедшей ночи.
Улыбаясь сам себе, продолжаю говорить.
- Все дни без тебя я перебирал в своей памяти каждый промежуток времени, который мы провели с тобой вместе. В этом моем потоке воспоминаний не было ничего, чтобы меня насторожило, разозлило или расстроило. Меня радовало абсолютно все! Радует все, потому что ты мне понятна и приятна. Знаешь, Любаша, ты как моё продолжение, которое не может раздражать, потому что это я сам. Понимаешь?
Женщина моя сладкая слушает меня молча, не перебивая и не пытаясь вставить в мой речевой поток свои пять копеек. Мне, кстати, изначально, понравилось её умение слушать и слышать. Из всех женщин, с которыми мне довелось или приходится общаться, такая черта есть не у многих. Из самых близких только у мамы и жены брата моего. Вот и мне, наконец-то, повезло.