Вот и я, Люба! - стр. 30
Встреча с Любашей внесла в мою жизнь все то, о чем я мечтал и чего хотел.
Сейчас я это чувствую своим сердцем.
Только теперь мне надо сделать все для того, чтобы удержать рядом с собой эту прекрасную женщину.
Да, Степан, надо, только вот ты несешь всякую хрень, которую говорить непозволительно. И это вторая моя мысль, которую я считаю плохой.
Ну на кой черт меня понесло с этой дурацкой фразой "не богат, не знаменит и не престижен". "Петросян" - недоделанный!
"Знаешь же, женщины крайне непредсказуемые создания, - морально рихтую сам себя. - Любаша может расценить оброненные слова не как шутку, а как прямое указание на то, что ты, Степушка, такой же никчёмный клещ, как и её уплепашный муженек."
"И придётся потом долго и упорно объяснять и доказывать, что ты нормальный и у тебя хорошо работает не только головка, но и голова, - вставляю себе мысленно чоп."
Сделав внушения своим мыслительно-речевым центрам, даю себе слово впредь постараться вести себя более осмотрительно и не акцентировать Любашино внимание на своей глупости.
- Любочка, ты чего притихла, хорошо себя чувствуешь?
- Очень хорошо, Степан? Что ты такого в воду добавил, что мне так спокойно стало? Чувствую мяту, душицу, чебрец, но есть ещё какие-то мне неизвестные очень приятные запахи.
- Это особый сбор для бани. Его мама моя составляет из разных сибирских трав.
- Твоя мама - знахарка-травница? - удивленно спрашивает Люба.
- Тебе, Любонька, надо в программу "Битва экстрасенсов" подать заявку, - присвистываю в ответ. - Ты фактически угадала. Моя маменька - врач-кардиолог. Фармакогнозия - хобби её.
- Прости, фармакогнозия, это что?
- Фармакогнозия - одна из основных фармацевтических наук, изучающая лекарственное сырьё растительного и животного происхождения и продукты переработки такого сырья.
- Ничего себе. Я такая темная. Даже слова этого не знала.
- Ничего страшного, милая, нет предела совершенству! Дуй в купель, Любаша. Я сейчас к тебе присоединюсь.
В бане мы проводим ровно два часа. Все это время у меня непреодолимое желание не только попарить свою гостью, но и отжарить ее по-взрослому.
В парилке я, конечно бы, воздержался склонять Любу к интиму, а вот на диванчике вполне можно бы и присунуть.
Заворачивая после бани своего спасеныша в большое полотенце, все же не могу сдержаться и начинаю целовать шею и плечи Любани.
Она все время хихикает и пытается увернуться.
- Степан, Степа, стой, ну стой же, - тихо шепчет моя Даная.
- Любашечка, мы уже давно стоим, - хрипло шепчу я, прикладывая руку ее к своему возбужденному инструменту любви. - Сожми его покрепче пальчиками своими, сладкая моя. Разрешаю тебе поводить по нему своей ладонью. Не стесняйся! Ну, же…