Восток. Запад. Цивилизация - стр. 37
- Оно хоть того стоило? – поинтересовалась я.
И Эва прикрыла глаза, а потом ответила.
- Да. Стоило.
Они и вправду вышли. Эдди, взъерошенный и, кажется, раздраженный. Чарльз, потирающий челюсть, и клянусь, что на скуле его постепенно проступал синяк. И слегка виноватый тип, которого мне представили, как Эдвина Дархарда. Мрачный, как ночь, Орвуд-старший, от которой во все стороны тянуло мертвечиной. И несколько растерянный Бертрам. Он вот, кажется, совершенно точно не понимал, что произошло.
Что бы ни произошло, это ему не нравилось.
Может, потому что поучаствовать не довелось?
Нет, мысли свои я при себе оставила. А вот леди Орвуд и вовсе сделала вид, будто бы все это – совершенно нормально. И бледная, но спустившаяся к обеду Эванора, которая успела и платье сменить, и косу переплести. Столь же бледная и раздраженная Виктория. Она платье не меняла, а в пальцах вертела сухой листок. И… все остальное.
- Прошу, - леди вымученно улыбнулась. – День ныне чудесный, не правда ли…
- Несомненно, - Эдвин Дархард поспешно отряхнулся и на губах его появилась улыбка. – Редко случаются дни столь солнечные и ясные… дамы, но ваше присутствие…
И эти слова будто сигналом послужили.
Заговорили сразу и все. Про погоду, про… что-то еще, столь же важное. А Чарльз, наклонившись ко мне, тихо-тихо произнес:
- Я его видел.
- Кого?
- Змееныша, - он сказал это в самое ухо, и я едва не подавилась от неожиданности. Предупреждать же надо. А еще, судя по тоскливому взгляду супруга, ничего хорошего Змееныш ему не сказал.
Вот что за люди, а? Помер, так веди себя, как приличному покойнику положено! Но нет же ж…
- Потом расскажу, - пообещал Чарли.
- Кстати, от вашей игры меня стошнило, - светским тоном заявила Виктория Орвуд.
- Тори! – леди Орвуд, кажется, настолько устала, что даже в ужас не пришла.
- Ай, мама, да все равно нас никто не примет, как юных прекрасных леди. А вот ужасные… - она слегка прищурилась.
- Виктория, - голос отца был сух. – Будь добра вести себя прилично, иначе я решу, что ты слишком дурно воспитана, чтобы в принципе выпускать тебя из дома.
Глаза Тори нехорошо блеснули.
- Знаете, - Эдвин чуть поерзал. – А мне порой тоже невыносимо душно становится от всех этих правил… иногда кажется, что я попал внутрь музыкальной шкатулки. У моей матушки есть такая, красным бархатом обита, а внутри леди и джентльмен в танце кружатся. Заводишь и они кружатся, кружатся, пока завод не иссякнет.
Он потер лоб.
- Кажется, я тоже слишком много говорю… и простите вашу дочь, леди Орвуд. Это не её вина. Это… кажется, мое эхо.