Восставший из пепла - стр. 69
– Это правда?
Тот усмехнулся:
– Тебе это не грозит. Ты ведь проживешь ненамного дольше, чем святой отец.
Он сделал шаг вперед и лениво пнул в грудь это убогое, перепуганное существо. «Крыса» опрокинулся навзничь, судорожно раскинув руки, но в следующее мгновение его руки вдруг взлетели вверх с каким-то куском трубы, присоединенным к кабелю. Раздался треск, с переднего конца трубы сорвалась гигантская белая искра. Парни были обучены совсем неплохо, но они были совершенно не готовы к какому-либо сопротивлению. Первый рухнул, не успев понять, что случилось, второй успел рвануть руку к поясу, а третий даже умудрился выхватить лучевой пистолет. Но это было все, что он успел сделать. Убогий отшвырнул шунт, кувыркнулся вперед, подхватил руку третьего, сжимавшую вытащенный лучемет, и, потянув за нее, подтащил тело к пролому в стене. Затем он показал глазами ошарашенному фра Таку на лежащее тело и пристально посмотрел в сторону двери. Монах, собиравшийся было что-то сказать, захлопнул рот, понимающе кивнул, на четвереньках подобрался к одному из валявшихся противников и, приподняв его, выставил в проеме двери. Из темноты тут же ударило два быстрых разряда. Не успела еще погаснуть вспышка, как Убогий выстрелил в ответ. Там, откуда стреляли по двери каморки, раздался короткий вскрик и упало что-то тяжелое. Убогий быстро пригнулся, крутанул безжизненное тело, руки которого так и не выпустил, проскочил сквозь пролом и замер под стеной. Некоторое время ничего не происходило. Фра Так облегченно выдохнул:
– Ну все, – и отпустил мертвое тело, которое держал.
На противоположной стороне улицы сверкнул луч и ударил как раз туда, где Убогий только что находился, затем дважды – по дверному проему. Убогий успел ответить на второй выстрел. Снова сдавленный крик и шумное падение. Убогий бросился на пол и, дотянувшись до какого-то устройства, хлопнул по нему ладонью. Тишину ночи, уже нарушенную треском выстрелов, разорвал вой сирены.
Когда сирена завела пятую руладу, Убогий отключил ее. Фра Так, сидя на полу у входа, обводил недоуменным взглядом поле битвы. Наткнувшись глазами на приятеля, который с досадливым выражением на лице вытирал вспотевший лоб, монах уважительно покачал головой:
– Да-а-а, теперь я могу понять, почему Господь выбрал именно тебя.
Убогий посмотрел на свои дрожащие руки и, судорожно переводя дух, грустно усмехнулся:
– Зато я пока не могу… – Он махнул рукой и поднялся на ноги, стараясь унять дрожь в коленях.
Фра Так ткнул рукой в недвижимого главаря:
– Чем это ты их?
Убогий передернул плечами: