Восставший из пепла. Князья и воины - стр. 57

– Не гордись и не задавайся, – размышлял он в последний момент, – подножку могут подставить в последний момент, когда ты станешь праздновать победу. Мало ли кто из победителей уже на пиру отраву выпивали.

Он спросил у митрополита о Любаве, тот должен был ему сказать, что она куда-то бесследно исчезла, но потом внезапно вернулась назад.

– Следи за ней. Даже когда все тихо, мы не должны выпускать ее из вида, она не может вольно ходить там, где вздумается.

Но тот и сам прекрасно понимал, только много дел было у него в последнее время, не везде он мог успевать.

№№№№№№№

Когда возвращались, у кремлёвских стен, он не узрел княгини и расстроился, но потом узнал, что у него родился сын. Так что отступление Мамая было потом связано в воспоминаниях с рождением сына. Они назвали его Федором. И он благодарил княгиню за то, что у него появились наследники как раз в то время —не раньше и не позднее. Он успеет их всему научить и будет кому оставить свой трон.

И был победный пир. Правда, победа сама казалась какой-то обманчивой, не была понятна до конца. И все-таки Дмитрий хотел приучить своих воинов к победам. Слишком долго они не знали ничего такого, им нужно было вселить веру в свои силы. Никто не смог бы противиться этому.

В тот миг бес, за всем следивший, вдруг понял, что до сих пор он допускал оплошности. Одному все победы адресуя, а второму только поражения. Второй стал немощным и хлипким, а о первом и говорить нечего. Он ощутил, что главное в этот день дать Дмитрию почувствовать кошмар поражения. Только тот, кто испытал и пережил это, может потом говорить о каких-то победах, так можно закалить волю. А когда он проигрывает в решающей битве, выиграв те, которые были прежде, разве это допустимо с его стороны?

Случай ему представился через пять лет, когда дружина Дмитрия была сильна, как никогда, ничто не предвещало беды. Он узнал, что Новгород, град, на который он и прежде обращал внимание, оказался пред его взором. И надо было спасти новгородцев, для того, чтобы показать Мамаю,, насколько он теперь силен – двигаться пришлось наперерез царевичу Арапше. И был он разгромлен быстро, даже не почувствовав того.

Дмитрий даже оторопел, когда увидел раненого Боброка, а сам вступил в сражение с такой яростью, но был легко ранен – татары вроде не собирались его пока убивать, а может, не смогли этого сделать. Но странно бледный Боброк, потребовал, чтобы его отпустили, так как не имело больше смысла терять воинов – они проиграли, в том не было сомнения.

На усталого и измученного Дмитрия страшно было смотреть. На его лице значилась скорбь и тоска. Каждую минуту он только и повторял: