Восставший из пепла. Князья и воины - стр. 40
– Всегда будут недовольные, мы не сможем всех примирить. Даже когда Авель с Каином были, и то одному захотелось убить другого, не смогли они жить в мире. А когда у князя пять или шесть сыновей, как же их заставить смириться, если одним лучшие земли достаются, а другим худшие?
– Но нельзя, чтобы так длилось бесконечно, – твердила княгиня, отступать и сдаваться она не собиралась.
Она знала, что ее жажда родить наследников для князя легко может обернуться трагедией, большой бедой.
ГЛАВА 19 У МАМАЯ
А между тем Дмитрий прибыл в орду. Многое тут ему было уже знакомо. Он усмехнулся, вспомнив обещание, которое ему так и не удалось исполнить, когда он отправился назад в прошлый раз, когда он обещал, что никогда больше не ступит сюда его нога. Только несколько лет прошло, и обещание пришлось нарушить. Судя по улыбкам татар, они знали о его появлении и ждали его.
Кажется, Бренок думал о том же самом. Не потому ли они переглянулись?
Почти ни о чем не думая, он исполнял все их обычаи. Вспомнил Михаила Черниговского и Михаила Тверского, которые вели себя здесь дерзко и вызывающе, и что с ними стало? Стоило ли так далеко отправляться, чтобы здесь найти свою смерть.
Все было довольно сносно, может потому, что все самое страшное пережил князь прежде. Теперь ничем больше не могли они его удивить. Дмитрий думал о том, что тот, кто править людьми не может идти напролом, не может он думать о себе самом и только о себе. Они спорили о том с Боброком перед выступлением в Орду. Князь разгорячился. Но его друг оставался при своем мнении, сам же он убедился, что прав. И тень Калиты кажется, твердила о том самом. Только тут он услышал голос живого собеседника.
– Хорошо, даже если принять твои слова на веру, ты меня все-таки не убедил ни в чем. Но где же та грань, чтобы определить, что малое отступление и соглашательство, а что уже подлость, как это понять можно?
– В душе человека есть такое мерило.
– А я думаю, что все начинается с малого, сегодня можно просто наговорить на своего врага, завтра передать его в руки хана, а потом и самому поднять меч и ударить в спину.
– Если от этого всем станет лучше, – усмехнулся Дмитрий.
– Не надо про всех говорить, они разные, и то, что лучше для одного, для другого обернется настоящей бедой.
Понятно было, что и разумный его друг тоже о том немало думал. Но истина должна оставаться где-то посередине.
Это то же самое, что идти по краю обрыва, да еще с завязанными глазами. Один неверный шаг и сорвешься, а может, и нет. Ер судьба любого князя – это тот же самый обрыв, если он встал и полетел, то ли к небесам, то ли в бездну. И не сразу то ведомо становится.