Размер шрифта
-
+
Восставшие из небытия. Антология писателей Ди-Пи и второй эмиграции. - стр. 84
И высился серою глыбой,
Отчаянно чайки кричали,
Кидаясь в пучину за рыбой.
И соль на губах от прибоя,
Клочок облюбованный суши,
И ветер и море. И двое
Влюбленных друг в друга по уши.
«Детство мое тихое…»
Детство мое тихое.
Тын, да хата с мальвами.
Я не знал о них тогда.
Океанах с пальмами.
За кривыми вербами,
У болотной ямы,
Мне лягушки первыми
Были кобзарями.
Сумрак дымкой ладана.
Вился над бурьяном,
И в копилку падало
Солнце за курганом.
Вечер в поле стелется,
Тихий свет от месяца.
Ветряная мельница
Неустанно крестится.
Звездными миражами
Пруд сиял у берега,
И не снилась даже мне
Та страна Америка.
«С курносой смертью ежели…»
С курносой смертью ежели
Я встречусь наяву,
Немногие пережили —
Но я переживу.
Скажу ей – нету в мире
Для жизнелюбов мест,
И яма-то не вырыта,
И не сколочен крест.
Иди к соседу – пьяница.
Ленив, завистлив, слаб.
Он сам к тебе потянется,
До смерти любит баб.
Ей-Богу, парень стоющий,
Спьяна на все готов;
А мне б, картин хоть сто
Да книжечку стихов.
Дождь в засуху
Дождя все ждали долго, долго,
А он все набирался сил,
И вдруг залил мой сад, как Волга
Мой дом как баржу накренил.
Шумят, кипят деревьев кроны.
Летит поток с мансарды вниз,
И тучам рукоплещут клены —
Еще дождя! Дождя! на бис.
«Присела птица сонная…»
Присела птица сонная
На черное окно.
Внизу Невы зеленое.
Игорное сукно.
Всю ночь знаменья всякие,
Да шорохи окрест.
На куполе Исакия
Как туз трефовый крест.
Дорогами окольными.
Бочком как будто вор.
Вновь месяц как Раскольников
Проходит в темный двор.
Опять при мертвом свете том
Ползет по этажам,
Уже почти столетие
Кого-то ищет там.
Обрывки фраз до Невского
Доносит шепотком,
«Вам, сударь, Достоевского? —
Пошел в игорный дом».
Русский Парнас в рассеянии
Там в этой книжной лавке,
Где букинист рассеянный
Чахнет на старом прилавке.
Русский Парнас в рассеянии.
Книги стоят рядами
В темном углу скучая.
Нетронутые годами
Возле халвы и чая.
Непроданная поныне
Горечь русской души —
Этот рыдал в Берлине,
Тот голосил в Виши.
Этот поэт без звания,
Тот – титулованный князь;
У князя давно графомания
В скитаниях развелась.
Тлеют давно страницы.
Выцвело имя поэта,
Лирик скончался в Ницце,
Трагик в Бельгии где-то.
Слава их редко тешила,
Статуи им не высила,
На шеи наград не вешала.
Не клала венков на лысины.
Жили с мечтой о чуде —
Хоть в виршах восстать из мертвых!
Только стихи как люди —
Мало стихов бессмертных.
Многих уже не стало
В майской звенящей сини.
На кладбищах полыхала
Сирень, как тогда в России.
Спит букинист у кассы,
Похрапывает глухо,
В стаканчике из пластмассы
Чай и дохлая муха.
Робко через оконце,
Грязную раму минуя,
Входит мутное солнце
В эту тоску земную.
Страница 84