Восставшие из небытия. Антология писателей Ди-Пи и второй эмиграции. - стр. 46
– Пойдем с нами, папаша, из тебя солдат на все сто! Сильно воюешь! – Солдаты шутили, на прощанье совали ему кто пачку махорки, кто папиросы, кто банку консервов. Но прощанье было недолгим, они торопились. Путь к победе расчищен, надо идти вперед. И они спешно двинулись дальше.
Посмотрев им вслед, Борис Васильевич повернул назад. Горело справа, слева, пахло гарью, под ногами из-под развалин кое-где тоже курился дымок. Перебираясь через кручи камней, Борис Васильевич чувствовал себя странно. Еще трудно было освоиться с внезапным возвратом в молодые годы, на тридцать лет назад, в нем еще бродило недоумение, что произошло? Он чувствовал себя усталым и от этого внезапного превращения, и от только что пережитой схватки в школе. Но усталость была приятной, освежающей, и схватка – часть превращения. В ней он еще раз увидел, что он среди своих. Сколько у солдат ловкости, смелости, но и умения, осторожности! Как просто они шли в бой, этот последний для них бой, которым они были разгорячены до опьянения, и не жалели себя, не страшились смерти, но и как они были ловки и умелы! Такими же были его солдаты тридцать лет назад, таким же был и он сам. И Борис Васильевич чувствовал, что будто бы нашел завершение своим тяжелым многолетним думам, оправдание своей доселе безответной любви.
Около остатков своего дома он увидел других солдат. Наверно, это была резервная часть, они никуда не торопились и располагались по-домашнему. Некоторые спали, прямо на грудах кирпича, другие сидели группами и курили, разговаривали, третьи закусывали. Из подвала еще пугливо выглядывали немцы. Но и из них кое-кто уже осмелел, чуть дальше среди развалин стояла походная кухня, у нее, после грохота гранат и выстрелов в школе, был удивительно мирный вид, и рыжий рябой солдат раздавал немцам остатки пищи. Перед кухней, кучкой человек в пятнадцать, стояли с мисками и тарелками старики, женщины, подростки, солдат выливал им в посуду что-то дымящееся, наверно вкусно пахнущее, и добродушно разглагольствовал:
– Не толпись, всех оделю. Оголодали с Адольфом, ну, я досыта покормлю. Теперь нацизме вашей крышка, в людей вас будем перекрещивать. То-то, садовые головы. Чего совались? Шутка вам, на Россию переть? Макитры у вас на плечах заместо голов поодеваны?
Он вгляделся в старика, протягивающего миску, взмахнул черпаком:
– Ты что, во второй раз? А совесть у тебя есть? Как всем, так и тебе, за добавком к Адольфу иди. Тут по справедливости, несознательный ты старик. Иди, иди, а то тресну но черепку, разом перевоспитаешься. Малого пропустите! – указал он на нерешительно мявшегося позади подростка. Немцы, словно понимая всё, что говорил кашевар, раздались и пропустили подростка.