Восстание королевы - стр. 19
Выбора не было. Я замерла. Взгляд Орианы метнулся от рисунка к моему лицу и снова упал на страницу. Я увидела, как она опускает кончики пальцев в синюю краску, и закрыла глаза. Ее рука легонько скользнула по моему лицу наискосок, от лба к подбородку. Казалось, она открывает какую-то тайну. То, что должно было скрываться во мраке, пробудилось.
– Можешь открыть глаза.
Мои веки распахнулись. Я тревожно смотрела на сестер, в их взглядах светились гордость и одобрение.
– Думаю, все готово. – Ориана потянулась к тряпке, чтобы вытереть пальцы.
– А как же тот камень? – спросила Сибилла, заплетая волосы цвета темного меда.
– Какой камень? – нахмурилась Абри, расстроенная, что что-то упустила.
– Там, на шее королевы.
– Похоже, это вечерний камень, – предположила Цири, разглядывая иллюстрацию.
– Нет, это – Камень Сумерек, – поправила я.
Бледное лицо Цири вспыхнуло. Она ненавидела, когда ее поправляли. Фыркнув, она ответила:
– А, да. Конечно, ты знаешь мэванскую историю лучше, Бриенна. У тебя есть причина слушать, когда господин Картье заливается соловьем.
Ориана поставила передо мной еще один стул. Вооружившись пергаментом и карандашом, она скомандовала:
– Постарайся не шевелиться, Бриенна.
Я кивнула, чувствуя, как на лице засыхает синяя краска.
– Вот бы мне быть ребенком двух стран, – прошептала Абри, потягиваясь. – Ты ведь собираешься пересечь канал и увидеть Мэвану? Ты просто обязана это сделать, Бриенна, и взять меня с собой.
– Возможно, когда-нибудь, – неуверенно произнесла я. Карандаш Орианы летал по бумаге. – Буду очень рада, если ты составишь мне компанию, Абри.
– Отец говорит, что Мэвана очень, очень отличается от Валении, – язвительно проговорила Цири, и я почувствовала, что она все еще расстроена из-за моего замечания. Она отложила книгу Картье и разглядывала меня, облокотившись на стол. Белые волосы рассыпались по ее плечам словно лучи лунного света. – Отец бывал там, всегда осенью. Несколько мэванских лордов распахивали двери своих замков для валенийцев по случаю охоты на белого оленя. Отцу там нравилось, он рассказывал, что у них хорошие эль и еда, потрясающие истории и развлечения, но, конечно, никогда не брал меня с собой. Говорил, что этот край слишком опасен для валенийской девушки вроде меня.
Сибилла хмыкнула и, расстегнув высокий воротник, потерла шею:
– Разве не все отцы говорят это, чтобы удержать дочерей «в безопасности» родного дома?
– Ты же знаешь, что говорят о мэванских мужчинах, – вздохнула я, с печалью цитируя дедушку.
– Что? – быстро переспросила Сибилла с искрами любопытства в ореховых глазах. Я вспомнила, что послание для нее лежало в кармане моего промокшего ученического платья. Я сбросила его в комнате и оставила на полу. Бедное письмо, наверное, промокло насквозь, и чернила расплылись.