Воспоминания о юности - стр. 8
Вика, что называется, показала класс. Сказались и полгода работы корректором, и пять лет редакторской работы в НИИ, Вика работала на совесть, и начальник был ею доволен. Но через год неожиданно объявилась сотрудница, на чью ставку временно оформили Вику: что-то там не сложилось с командировкой, и они с мужем вернулись из Лаоса в Москву.
Зав. редакцией развел руками:
– Жаль, конечно, но ставку придется освободить, тебя ведь оформили на период отпуска нашей постоянной сотрудницы. Так что ты у нас больше не работаешь…
– А куда же мне теперь?
– Ну… Если только в корректорскую… Там ставка свободная есть. Пойдешь?
– Пойду, – обреченно кивнула Вика. Уходить из «Современника» не хотелось. Ничего. Она еще свое возьмет!
В корректорской она проработала три месяца. Больше не выдержала: хотелось настоящей работы, а приходилось тупо сверять машинописный текст с оригиналом. Еще хуже была вычитка рукописей, а от корректуры типографского набора Вику просто тошнило. От ненавистного петита и нонпарели (мелкий типографский шрифт, применяется в изданиях, не предназначенных для сплошного чтения: справочная литература, подписи под рисунками, библиография, небольшие тексты справочного характера) уже через час тяжелела голова, в глазах мельтешило и рябило… А еще было очень обидно: корректор с красным дипломом журфака! Золотыми слитками гвозди забивают, сказал бы Викин бывший начальник.
Вика набралась смелости и пошла в отдел кадров.
– Больше не могу. Переведите хотя бы младшим редактором, у меня же диплом… Я согласна!
– Согласна она, – передразнила Вику кадровичка. – А ставка занята. Вот когда освободится, приходи…
Но никто из издательства не увольнялся, и вожделенная ставка не освобождалась… И однажды Вику вызвали в отдел кадров.
– Вы на должность младшего редактора перейти хотели? Ставка есть, пишите заявление, – сказала Вике инспектор по кадрам. И другим, дружелюбным голосом, спросила:
–Ты Аллочку-то видела уже? Знаешь?
– Какую Аллочку?
– Что значит, какую! – возмутилась кадровичка. – Аллу Корягину, писательскую внучку. Все издательство гордится, что она у нас работает, одна ты ничего не знаешь…
– А что она окончила? Литературный институт или МГУ?
– Да какой институт… Дед у нее писатель, лауреат! Эдуард Корягин.
Вика запоем читала Эдуарда Хруцкого. Об Эдуарде Корягине она слышала впервые. Писатель! Знает она таких «писателей». Издадут с грехом пополам сборничек, который и читать никто не станет, и пыжатся всю жизнь: писатель… Озвучивать свои мысли Вика не стала, слушала молча. Она согласна на любую работу, лишь бы уйти из корректорской.