Воспоминания о моем отце П.А. Столыпине - стр. 37
Раз мы зашли туда, гуляя вдвоем с моим отцом. Венедикт Александрович с пушистой белой бородкой, сухонькая, маленькая его жена, Анна Ивановна, в черной наколке и сама Зетинька, как всегда, радостно встретили нас и провели в большую низкую гостиную с чинно стоящей по стенам мебелью, покрытой белыми чехлами. «Какая там под чехлами обивка и когда чехлы снимаются?» – мучительно думала я, стараясь прямо и с серьезным лицом сидеть на диване рядом с Анной Ивановной. Тут не было ни детей, ни собак, почему я и сидела с взрослыми, стараясь своим поведением доказать, что я достойна этой чести.
Но недолго пришлось мне углубляться в решение вопроса о чехлах: через очень короткое время вернулась Зетинька, сразу после нашего прихода куда-то исчезнувшая, и позвала нас в столовую, где на накрытом столе стоял чай и всякие варенья и печенья.
Папа хозяйка налила чай в чашку, изображающую самовар, из позолоченного фарфора и подала ее со словами:
– Вы у нас такой почетный гость, что меньше целого самовара предложить вам не могу.
В то время Елизавета Бенедиктовна бывала у нас сравнительно редко: ее родители приходили «с визитом», а она вечером посидеть с мама в кабинете папа, а иногда и днем поиграть с нами. Но когда умерли ее родители, она стала бывать у нас очень часто, а летом гостила в Колноберже неделями.
Когда она приезжала, она всегда просила у папа массу советов по ведению своих дел: унаследовала она имение Эйраголы с большой мельницей, и все у нее там что-то не ладилось, и вечно она жаловалась на свою неопытность. Папа с поразительным терпением выслушивал ее бесконечные запутанные и монотонные рассказы о каких-то обижающих ее соседях и чиновниках, о безденежье, неумении свести концы с концами. Хотя она и осталась одна после смерти своих родителей, но содержала она еще всяких «приемышей», которых требовалось и кормить, и поить, и одевать, и учить. Кроме этих юношей, жил в Эйраголах убогий старик Петрович, и я любила, когда Зетинька рассказывала о том, как он, сидя себе день-деньской в уголке столовой, куда ему и есть подают, набивает папиросы чем и зарабатывает небольшие деньги.
Папа старался помочь ей и советами и вмешательством в ее дела, где это было необходимо, и только досадовал на то, что совет-то Зетинька попросит, а потом, выслушав его, сделает все по-своему, чем все спутает и испортит. А потом Зетинька снова являлась, снова просила помощи и словом и делом, и снова папа серьезно слушал ее, вникал в ее нужды и помогал.
Но с нами, детьми, Зетинька была весела: играла, гуляла, входила всею душой в наши интересы, рассказывала сказку про Коротышку, и когда я повзрослела, поведала мне тайну своей жизни: романтическую любовь к… путешественнику Пржевальскому, которого она никогда в жизни не видела!