Воспоминания - стр. 26
Бывая в собраниях и беседуя с офицерами, государь говорил, что чувствует себя их товарищем; одну зиму он часто обедал в полках, что вызвало критику, так как он поздно возвращался домой. За этими обедами офицеры в присутствии государя не пили вина; дома же за обедом государь обыкновенно выпивал две рюмки портвейна, который ставили перед его прибором. Любил государь посещать и Красное Село.
Всем существом своим его величество любил родину и никогда не задумался бы принести себя в жертву на благо России. Больно вспоминать о его доверии к каждому в частности и ко всему русскому народу в целом. Слишком много забот было возложено на одного человека. Кроме того, зачастую министры не только не исполняли его волю, но и действовали именем государя без его ведома и согласия, о чем он узнавал только впоследствии. Его назначения, о чем напишу позже, совершались нередко под впечатлением минуты: особенно характерны в этом отношении назначения Протопопова и Маклакова.
Несмотря на доброту государя, великие князья его побаивались. В одно из первых моих дежурств я обедала у их величеств; кроме меня обедал дежурный флигель-адъютант, один из великих князей. После обеда он стал жаловаться на какого-то генерала, который в присутствии чужих, дескать, сделал ему замечание. Государь побледнел, но промолчал. От гневного вида государя у великого князя невольно тряслись руки, пока он в волнении перебирал какую-то книгу. После государь сказал мне: «Пусть он благодарит Бога, что ее величество и вы были в комнате, – иначе бы я не сдержался!»
Сколько бы раз я ни видела государя – а во время путешествий и в Ливадии я бывала при нем целыми днями, – я за двенадцать лет не смогла настолько привыкнуть, чтобы не замечать его присутствия. В нем было что-то такое, что заставляло никогда не забывать, что он Царь, несмотря на всю скромность и ласковое обращение. К сожалению, он не пользовался своей обаятельностью. Даже люди, предубежденные против него, и те при первом взгляде государя чувствовали присутствие царственной особы и бывали сразу им очарованы. Помню прием в Ливадии земских деятелей Таврической губернии: как двое из них до прихода государя подчеркивали свое неуважение к моменту, хихикали, перешептывались – и как они вытянулись, когда подошел к ним государь, а уходя – расплакались. Говорили, что и рука злодеев не подымалась против него, когда они становились перед ними лицом к лицу. Ее величество часто мучилась: она знала доброе сердце государя, его любовь к родине, но она знала также его доверчивость к людям и то, что часто он действует под впечатлением последнего разговора и совета. При этом те, кто с ним работали, не могли сказать, что у него слабая воля.