Воспитание школы - стр. 3
Тогда, в командировках по стране, в дни первой славы и первых конфликтов с начальством, Соловейчик пришел к тем принципам своей работы журналиста, от которых уже никогда не отступал. Это были тайные, внутренние принципы, но читателям они были абсолютно ясны. Сам он написал о них лишь в конце жизни, отвечая на какой-то вопрос. «…Знать только добрых людей… общаться только со значительным». И вот, пожалуй, самое важное: «Я боюсь сказать, а тем более написать что-нибудь дурное о человеке, но если я чувствую в нём правду, то пусть хоть весь мир отвернётся от него, мне не страшно написать, что он талантлив». Соловейчик не понимал, что значит «перехвалить» человека, тем более – маленького. Восхищение детьми, природой, музыкой, талантливыми людьми – это было его постоянное состояние. Он сделал своё восхищение жанром журналистики.
Только на первый взгляд могло показаться, что Соловейчик писал о тонкостях воспитания и нюансах учительской работы. Это всё был разговор о жизни. Причём разговор ободряющий и дружеский, без тени назидания. Его статьи, очерки, еженедельные колонки нарушали давнюю, чуть ли не со Средних веков идущую традицию, по которой философы-моралисты должны быть редкими занудами. Он умел говорить ясно о таинственных вещах и таинственно – о простых и привычных. Многим своим читателям он открыл глаза на собственных детей.
На весь Советский Союз он сказал когда-то, что детей надо баловать. Тысячи советских семей расстались с ремнём как воспитательным средством. Он говорил неслыханные вещи, поэтому на него не могла не ополчиться казарменная педагогика. Да и сегодня многие ли с ним согласятся и, главное, многие ли из нас готовы за ним последовать?
«…своих детей надо оставить в покое…»
«…нельзя разоблачать детей, что бы они ни совершили…»
«…иногда приходится спасать детей от детского сада, от школы, от порядка…»
«…в школе нельзя публично обсуждать детские поступки и слабое учение…»
«…детей нельзя упрекать…»
Последняя его статья в «Литературной газете» так и называлась: «Не упрекай…»
Газета, созданная в 1992 году Соловейчиком и названная им «Первое сентября», находилась в странной изоляции от печатного рынка. Её было не купить в киоске или на газетном развале в метро. Наверное, в этом есть вина самой соловейчиковской газеты, абсолютно неприменимой и ненужной в быту, необходимой лишь в бытии.
Ведь в ней не было ни криминальной хроники, ни политики, ни программы телевидения. Только мысль и чувство. Когда газета для учителей и родителей только задумывалась, Соловейчик твёрдо решил, что в ней не будет даже фотографий. «Но почему же?» – недоумевали поражённые таким радикализмом коллеги. «Фотографии, – объяснял Соловейчик, – занимают место, оно нам нужно для мыслей».