Восьмой смертный грех - стр. 8
Добрые фермеры, которые дали отцу незатейливую фамилию Джексон, стали жертвами Великой депрессии, разорились, папочке пришлось из деревни снова отправляться в город. Мама, в то время несовершеннолетняя, последовала за ним сначала в Чикаго, а потом на Восточное побережье. На свет я появился в Нью-Йорке, городе, куда когда-то прибыли мои именитые прародители. Отец снова из Джошуа Джексона превратился в Евгения Терцишвили.
Он вовсе не чурался преступать закон, более того, он считал себя бунтарем. Поэтому вполне закономерно, что его в итоге пристрелили полицейские. Но мама до умопомрачения обожала моего отца. Мне же не было до всего этого никакого дела.
Моя юность совпала со Второй мировой войной, молодость пришлась на послевоенные годы. Я работал в автомастерской и встречался со своей первой подружкой, когда меня открыли киношники. Как всегда, мне повезло: я как раз поссорился со своей девушкой, это произошло на улице, и свидетелем нашего бурного расставания стал помощник одного известного режиссера, группа которого снимала в Нью-Йорке эпизоды нового фильма. Они мучились в поисках подходящего актера на роль молодого бездельника. Тот, кто изначально должен был играть эту роль, сломал ногу, ему требовалась срочная замена.
Помощник режиссера почему-то решил, что я, двадцатилетний увалень, – самая подходящая кандидатура на эту роль. Его босс, знаменитый режиссер, был полностью с ним согласен. Я, прельщенный гонораром в двести долларов, согласился сыграть несколько эпизодов. Я всегда крепко стоял ногами на земле и не помышлял о Голливуде. Более того, даже не сказал матери о том, что был на съемочной площадке. Потому-то она и была так ошарашена, когда несколько недель спустя к нам домой заявился тот самый режиссер и предложил мне сыграть в его следующем фильме главную роль.
Я согласился не сразу, так как знал: кинокарьера – это нечто эфемерное, а вот автомастерская – вполне реальный заработок. Матушка моя так и хотела, чтобы я прославил нашу фамилию, и в особенности обожаемого ею мужа, моего покойного отца.
Дав согласие сниматься, я решил, что уступаю только под натиском матери. Сыграю эту роль, получу гонорар (кстати, целых три тысячи долларов!) и смогу открыть собственную автомастерскую.
Мы снимали по большей части в павильонах, однако на неделю поехали в Марсель. Я впервые попал за границу, в Европу, и был очарован и пленен красотой тех мест. Мне не верилось, что фильм «Под небом Марселя», в котором я играл очаровательного мошенника-ловеласа, станет сенсацией.
Он действительно не стал сенсацией. Он превратился в мегасенсацию. Буквально в одну ночь я стал знаменитым. По мне сходили с ума, тысячи дамочек писали письма, слезно умоляя осчастливить их. Мне не давали прохода на улице, пришлось даже переехать из нашего дома в гостиницу.