Восьмая жена Синей Бороды - стр. 36
Тогда он предположил, что могло произойти что-то, что осталось ему неизвестным.
Он позвал Энни и показал ей письмо. Энни залезла в кресло, подобрав ноги, и приняла самое невинное выражение. Пахло жареным — разбирательством и возможным наказанием. В то же время ей было интересно узнать, напишет ли тетушка Маргарет про найденную свирельку.
Граф де Рени поправил на носу очки, прокашлялся и начал читать, даже с некоторым подобием выражения:
— Дорогой, месье Шарль! Я расцениваю ваше письмо не иначе как издевательство над моей несчастной персоной. Пребывание в вашем доме обернулось настоящим кошмаром для меня. Мало того, что нашей семье не было оказано должное внимание, так еще меня обворовали, причем дважды. Я догадываюсь, что вы прекрасно знаете о совершенном в отношении меня злодеянии.
Если вы хотите сохранить добрые отношения между нашими семьями, вам надлежит вернуть то, что с вашего попустительства или с вашей подачи было у меня украдено. И только тогда я смогу взять на себя все заботы о вашей дурно воспитанной дочери.
В противном случае я предупрежу всех своих знакомых о том, что с вашим семейством дел иметь не стоит.
Надеюсь на ваше благоразумие.
— Не знаешь, что бы это могло значить? — граф де Рени испытующе посмотрел на дочь поверх очков.
Энни пожала плечами.
— Мне кажется, она считает, что ты у нее что-то украл. Но я-то тебя знаю. Ты очень благородный человек. Тетушка ошибается, — она подошла к отцу и обняла его. Граф де Рени обнял ее в ответ и добродушно улыбнулся.
Спустя пять лет
Говорят, лет пятьсот назад ярмарка в Сент-Клере была самой крупной в стране, на нее съезжались не только местные ремесленники, но и заморские купцы. Так было до тех пор, пока жив был дворянский род, положивший начало ей. Как только род зачах и последние его представители перестали топтать землю, зачахла и ярмарка. Несмотря на то, что ярмарка потеряла свое былое значение и размах, она оставалась самым значимым событием в году для всех близлежащих городов и селений.
Эниана была как-то на такой ярмарке в детстве. Это был единственный раз, когда отец согласился взять ее с собой. Граф де Рени боялся отпускать Эниану в такой дальний путь даже под присмотром хороших знакомых. Теперь же он решил, что его дочь достаточно повзрослела для таких путешествий. Кроме того он лелеял тайную надежду, что Эниана соблазнится большим городом и перестанет твердить о том, что хотела бы всю жизнь провести в тихом Ольстене на их ферме.
Дочь не разгадала его скрытого умысла и обрадовалась предложению отправиться в Сент-Клер в компании кузнеца, Франца и Жана. Естественно, граф де Рени взял с Якоба клятвенное обещание беречь Эниану как зеницу ока.