Восьмая поправка - стр. 20

– Вот видишь?! Я же говорил, – взвился Волощук. – Нечего тебе лезть в это дело. Шутки шутить с нами не собираются. Что я потом Оле твоей скажу? – он снова сорвался с места и, рассуждая вслух, заходил из угла в угол по комнате. – Юрка я спрячу так, что Интерпол не найдет. А сами тихонько будем «копать». Я это дело так не оставлю. А ты живи себе своей жизнью и не терзайся муками совести. Я все беру на себя.

– Видите ли, бамбино, – прибегнул я к Сашиной любимой реплике. – Прикажешь мне свалить, и я буду вынужден подчиниться. Только ответь на один вопрос, – я постучал указательным пальцам по своему виску. – Вот с этим, что делать? Может, подскажешь, как промыть мозги, чтобы все забылось? Я нутром ощущаю ту боль, которую испытывал Никифорыч. Я видел, как эта нечисть ломает души людей. И после этого ты предлагаешь мне залезть в свою нору и не высовываться? Брут после такого меня бы уважать перестал.

Лица Волощука я не видел – он стоял, отвернувшись к окну. А Георгий Юрьевич внимательно смотрел на меня, выказывая поддержку и понимание.

– Твои друзья тебя вроде бы Слоном кличут? – силясь улыбнуться, спросил он. – Теперь и я вижу, что «погоняло» подходящее, – потом повернул голову и сказал Саше. – Давай, решай. Бывших ментов не бывает.

– Что ж вы со мной делаете? – беззлобно проворчал тот и, махнув рукой скомандовал. – Давай, Юрко, «колись» до характерного треска! Серега остается в деле. Или как там? Слон.

Я ощутил внутренний прохлоп. Сразу появилась уверенность и еще большая решимость на фоне рассудительного спокойствия. Захотелось курить, но обстановка не позволяла. Только и смог сказать:

– Спасибо, мужики.

– На здоровье, – откликнулся Саша и, почесав пятерней затылок, выдохнул. – Ох, и пожалею же я об этом. Ладно. Рассказывай, Юрко.

– Ну, я уже говорил о последнем совещании, – начал Слепчук. – Ничего конкретного при всех Брут тогда не сказал. Но потом попросил остаться в кабинете меня и еще троих оперативников. Я их лишь наглядно знаю. Достал из сейфа и вручил каждому из нас по конверту. Объяснил: «Это нужно сейчас спрятать, а потом в одиночку прочесть и запомнить. Все что в конвертах – сразу уничтожить. Никому ничего не говорить, друг с другом не общаться – это гарантия вашей безопасности. Когда вернемся из Николаева, каждому дам команду, после чего начнете скрытно действовать. Если же со мной что случится, то расценивайте это, как команду начать действовать». Я еще тогда спросил Никифорыча, что может случиться, а он рассмеялся и ответил: «Не заморачивайся, Юрко. Это я так, для пущей важности. По-стариковски». Вот и все.