Воскресное утро. Решающий выбор - стр. 17

Он замолчал, испытующе поглядывая на генералов. Жигарев встал, подошел к шкафу и, порывшись, вернулся к столу с картой.

– И где это? – переспросил он Воронова, раскладывая карту на столе.

– Вот! – ткнул тот пальцем в точку на карте.

– Ну… не так все и плохо. Ориентир приличный – озера не спрячешь. С одной стороны. С другой, я так понимаю, это просто квадрат на карте. В данном случае два на два километра. А что там за бункер? Есть информация?

– Есть. По словам источника, Гитлер очень боялся обнаружения ставки и ее бомбежки. Поэтому первоначальные пятиметровые бетонные перекрытия к концу войны в той истории достигли толщины одиннадцати метров.

Красавин присвистнул, удивленно покачивая головой.

– М-да… даже пять метров впечатляет. Я так понимаю, именно такая толщина сейчас? – и он вопросительно посмотрел на Воронова.

– Скорей всего. Но проверить мы не можем?

Жигарев отрицательно покачал головой.

– На сегодня нет боеприпасов, способных пробить такую толщину железобетона. Хотя, если бункер недостаточно глубок, а я думаю, это именно так, местность явно вокруг болотистая, то в любом случае при нанесении бомбового удара боеприпасами массой в одну тонну убитые и контуженые будут и внутри бункера. Главное, чтобы тот, кто нам нужен, был там.

И он вопросительно посмотрел на Воронова.

– Мы работаем над этим вопросом, – уклончиво ответил тот на немой вопрос.

– Главное, чтобы ВВС было готово к нанесению удара в течение суток, максимум двух, после команды. В общем, вам двоим нужно разработать и иметь план операции. Необходимых людей можно подключать к разработке, не информируя их о цели и месте операции. Когда она начнется, как вы понимаете, я сказать не могу по объективным причинам. Но нужно быть готовыми. Если будут вопросы, звоните. Если у меня будет информация, полезная для вас, тоже немедленно свяжусь с вами. А сейчас разрешите откланяться – дел невпроворот. Спать некогда. Рад был с вами встретиться. Пусть и по служебным делам. После Победы обязательно посидим. До свидания!

7 октября 1941 года.

Вязьма. Аэродром «Двоевка»

В ночь с понедельника на вторник выпал первый снег. Он быстро растаял, но показал, что зима в этом году будет ранняя. На утренней зарядке курсанты с хохотом обкидали друг друга снежками, устроив сражение между эскадрильями. Пробежка до «точки» и обратно по первому снегу подняла настроение, упавшее этим хмурым утром из-за нелетной погоды. Значит, сегодня будет снова теория.

Курсанты учебного полка уже две недели осваивали в теории реактивные самолеты. Правда, кроме теории все сделали лишь по ознакомительному полету на «спарке». Командование, учитывая, что весь курсантский состав имеет летную практику на поршневых самолетах, а некоторые – к которым принадлежал и старший лейтенант Егоров – и боевой опыт, уплотнило и ограничило учебный процесс шестью месяцами. Жили они рядом со штабом и столовой в трехэтажной курсантской казарме со всеми удобствами. Тут все было рядом, в том числе и клуб, в который они ходили в свободное время в кино, библиотеку и спортзал. В спортзале чаще всего играли в волейбол, который был очень популярен среди местных мальчишек и летчиков. На аэродром их отвозили автобусом, а обратно они чаще всего с удовольствием возвращались пешком по бетонке, либо по тропинке через небольшой лесок и улицу Лесную. Улица полностью оправдывала свое название – небольшие финские щитовые домики, в которых жили семьи в основном технического состава, скрывались среди деревьев. Вся улица располагалась в роще. После восьми вечера и до отбоя и бетонка, и тропки были заполнены гуляющими парочками и группами молодежи. Фронт был далеко, и практически ничто здесь не напоминало о войне. Разве что часто встречались патрули НКВД и все офицеры ходили с личным оружием.