Воскрешение сердца - стр. 41
Дверь распахнулась…
И все затихли, как по команде. Перед изумленными взорами предстал гений высокого мастерства и просто несчастный Малыш. Он растерялся под суровыми и ошеломлёнными взглядами тех, кто сейчас так скверно рассматривал его, но бодрый голосок любимого брата вывел из оцепенения. – Это мой брат! Иди ко мне! и никого не бойся! Малыш, я познакомлю тебя со своими друзьями… И пусть только хоть один посмеет тебя не любить…
Никто не засмеялся и никто не проронил ни единого слова, смолкли моментально. Все ждали чего-то необычного, как по команде следили за Малышом, который чувствовал себя весьма неудобно среди этих прекрасных снаружи детей. Однако их распирало явное любопытство, им хотелось познать сущность такого человека, непохожего на них, ведь он совершенно иной.
Внезапно Малыш заметил красивую девочку с рыжими кудрями, её серо-зелёные глаза презрительно и насмешливо оценили его несвойственный образ, но эти восхитительные глаза пронзили мальчугана насквозь так явственно, что он сразу же потонул в них. Потонул незаметно, глубина любовного величия уже не позволила ему выплыть на берег.
Любовь зажгла великое пламя в сердце в эту трагическую минуту! Сие безответное чувство осталось в Гумисоле до последнего вздоха. Хотя он знал, что любовь принесёт ему нечеловеческие страдания, неизмеримо-тягостные. Но ей была не нужна его любовь.
Разве могла она, девочка с таким величественным телом, такая безупречная и независимая, совершенная и гордая, принять любовь такого жалкого и униженного человека, человека, который пришел в мир для них, красивых и тщеславных, чтобы пробудить итог разумного сострадания и милосердия в жестоких и высокоумных сердцах, сердцах, лишённых чувств добра и света. И чем больше она, Розалина, его ненавидела и презирала, тем сильнее и крепче он, Гумисоль, её любил и мечтал о невозможном для него. Он сник, понимая, что недостоин сидеть с ней рядом, что его убожество слишком ярко подчёркивает её совершенство, но Энтони младший сказал ему уверенно:
–Ты сядешь здесь! вместе со мной и Розалиной! Я так хочу!
Ноги подкосились, ему пришлось присесть на стул между ними. Замер. Все движения погасли на моменте, который довелось испить таким болезненным вздохом своего великого и благородного сердца, но сердца, пронзённого болью души, коя усугубляла покровительство мрака.
Розалина брезгливо фыркнула и этот пронзительный шёпот, неслышимый никому, только одному Малышу, пригнул всю его сущность так болезненно и мучительно книзу, что он едва не задохнулся от испитого унижения.