Воскрешение сердца - стр. 29
А что он мог сказать?
Ответов не было, ведь перед долей неравенства была судьба Гумисоля, которому необходимо не одно понимание. Ему нужна жизнь тихой уверенности, а кто предложит это? Мальчик подошёл к столу. На стене висит икона Спасителя.
–Мой братик умирает. – Сказал он тихо. – Что делать? Спаси его, я Тебя очень, очень прошу… Не обманешь же меня? Пусть он поправится, и я увижу его… Я хочу увидеть Энтони младшего… Помоги мне встретиться с ним…
Сзади за ноги хватал кот.
–Мяу…
–Нет, сегодня мы играть не будем… Уходи спать… – Голос мальчика очень серьёзен, встревожен. Он решился на поступок. И сегодня не может веселиться, когда в доме гуляет беда. – Нет, котик, нет… Все шалости отменяются… Энтони младший болен, и ему нужна моя помощь… Я прошу тебя…иди спать…
Кот послушался и завалился на коврике под кроватью. А Малыш остался один, присел на диван и задумался. Его умная головка покоилась на худенькой шейке, а синие глазки удивлённо заиграли светотенью. Он снова всколыхнулся чувственно-детской страстью:
–Что с моим братиком? Может, я ему нужен?
Слез спешно с дивана, отложил в сторону книжки, бросил печальный взгляд на Иисуса… Он молчит, и Он не сердится на него… И тогда, ободренный таким свидетельством, быстро пошёл туда, куда ему запрещали даже приближаться.
Около двери немного постоял в нерешительности, представив на миг сердитое лицо своей матери, но что-то произошло с ним, словно Кто-то его позвал вперёд. Малыш шагнул в коридор с чувством явной осторожности и твёрдой поступью направился к спальне. «Что же там?» – Подумал Малыш и своими некрасиво-длинными ручонками приоткрыл эту чужую и желанную для него дверь. О, как забилось горячее сердце от прихлынувшего волнения!
В комнате стоял полумрак. Рядом с детской кроваткой сидела его мать, которую он так сильно любил, которая сегодня почему-то даже не поглядела в его сторону и не закричала, не прогнала. «Что произошло? Или он её когда-то обидел? Или она больше его не любит? Мамочка, моя дорогая мамочка…» – Эти мысли обеспокоено пронеслись в его чистом, не осквернённом уме, принадлежавшем всегда Иисусу.
–Мама, мамочка, – тихо позвал Малыш, надеясь получить от неё немного ласки, тепла или хотя бы доброго слова, он так скучал! и ему хотелось прижаться к ней. Но мальчик не посмел без разрешения приблизиться.
Марсэлина невольно вздрогнула и подняла опухшие веки на сына, о котором совершенно позабыла, но который сам напомнил о себе. Напомнил о её позоре и стыде! Она вдруг опять, опять незримо ощутила свою женскую боль.
–Мамочка моя…