Воскрешение секты - стр. 45
От такого предложения Инга Херманссон воспламенилась.
– Но давай договоримся, Симон: если мы победим, деньги ты оставишь себе.
– Ну, в таком случае половину. Но сейчас, раз уж мы об этом заговорили, мне нужно вспахать побольше пространства на полях. В этом году я хочу начать заниматься органическим земледелием. А еще я хотел предложить поставить в огороде у грядок с приправами несколько скамеек, чтобы наши постояльцы могли там посидеть. Летом там так чудесно пахнет… Можем давать им с собой наши приправы – мы используем далеко не всё, что выращиваем.
Похоже, Инга Херманссон была потрясена тем, что Симон за один раз сказал так много слов.
– Как мне повезло, что я нашла тебя!
Позднее в тот день позвонила мать Симона, прочитавшая статью о нем. Поначалу он даже не узнал ее голос, поскольку ни разу не разговаривал с ней с тех пор, как уехал из дома. Только посылал пару раз рождественские открыточки – с санями и оленями, без религиозной символики. Голос матери звучал мягко и задушевно, не так резко, как обычно.
– Симон, я хотела поздравить тебя по случаю статьи.
– Спасибо. Что-нибудь еще?
– Я хотела бы, чтобы ты приехал домой, навестил нас…
– Вы по-прежнему члены «Пути Божьего»?
– Конечно же, дорогой Симон. Ведь нельзя отказаться от Бога. Он – сама жизнь и вечность.
– Тогда мне все ясно. Спасибо, что позвонила. А сейчас я должен идти работать.
– Обещаю не уговаривать тебя, когда ты приедешь.
– Вы по-прежнему молитесь за столом?
– Ты ведь прекрасно понимаешь, Симон, что мы должны это делать. Ты не можешь принять нас такими, какие мы есть?
– Нет. После того, что случилось с Даниэлем, не могу.
– Симон, Даниэль на небесах. Несмотря на то что он натворил, я думаю, что Бог принял его в свои объятия.
Симон сбросил звонок. Ему стало тяжело дышать. Подумать только – она до сих пор способна вывести его из равновесия… В голове снова завертелись воспоминания о том страшном вечере, когда из его младшего брата Даниэля собирались изгнать дьявола. Вся его вина заключалась в том, что он влюбился в другого парня. Воспоминания о душераздирающих криках из хлева, когда пастор и так называемые члены совета старейшин хлестали его, призывая Бога и требуя от дьявола покинуть его тело… Горе в глазах Даниэля, когда он на следующий день уехал с хутора…
Через пару часов брат позвонил на мобильный телефон; в его голосе слышались слезы. Он попросил Симона не судить его строго. Тот неверно понял его слова, и каждый раз, когда думал об этом ужасном недоразумении, ему хотелось разбить себе лоб в кровь. Симон ответил Даниэлю, что желает ему всего самого лучшего, что есть на свете. Странные слова, обращенные к человеку, который теперь, по словам его матери, обитает на небесах…