Воскрешающая - стр. 1

Моя обожаемая «Птичка» – я так ласково называю свой любимый звездолёт – с лёгким жужжанием опустилась на магнитные подковы стоянки перед огромным небоскрёбом. На его рекламных щитах и на крыше ярко мигала неоновая надпись: «Бюро по Продаже Космических Объектов».

На рекламных щитах была и другая информация типа: «Межпланетная станция «Музеум» предлагает совершить познавательную трехнедельную экскурсию на Землю. Кто знает историю Земли – колыбели человечества, тот сможет предугадать будущее своей собственности!». Или: налоговая полиция «Межкосмополишен» советует: «Собственность или налог на неё? Спит спокойно тот, кто время наше бережёт! Из двух зол выбери меньшее!». Была и такая надпись: «Мона-Виктория предскажет судьбу по древнейшим картам Таро, укажет на врагов, поможет решить многие космические проблемы». Это, конечно, очень интересно, но я спешила. Мне необходимо было как можно скорее уладить свои проблемы, которые будут не по силам Моне-Виктории.

Снаружи царило спокойствие, освещаемое никогда незатухающим искусственным солнцем и чарующее ощущением безопасности.

Поставив «Птичку» на сигнализацию, я быстрым шагом направилась к парадному входу здания.

У входа меня встречал швейцар в строгой ливрее старинного покроя. Он улыбался в восхищении, осматривая меня.

А должное впечатление, я умела произвести: высокая волнистая причёска «жёлтый водопад» специально придуманная мной для предстоящей встречи. Эта причёска подчёркивала красоту в настоящий момент светло-каштановых волос, обладающих редким свойством – они меняли цвет в зависимости от освещения или настроения.

Далее – симпатичное, но далекое от космического идеала личико с большими серыми глазами, плавными очертаниями тёмных бровей и ещё более тёмных ресниц. Нос, рот и подбородок меня вполне устраивали так, что на стол к пластическому хирургу ложиться я никогда не собиралась.

Одета я была в блестящую синюю блузку, белые брюки, развевающиеся при ходьбе и белые на высоком каблуке туфли.

Швейцар готов был распахнуть передо мной двери, но перед этим – того требовали правила – вежливо поинтересовался:

– Я могу вам помочь, мэм?

– Да, – ответила я, улыбнувшись, – вы можете мне помочь. Я к вице-президенту.

– Он на четырнадцатом этаже, мэм, – швейцар распахнул дверь.

– Благодарю, я найду дорогу.

В ответ донёсся вздох огорчения.

Осматриваться было некогда. Быстро отыскав глазами лифт, я вклинилась в пёструю толпу спешащих по своим делам людей.

Найти приёмную вице-президента не составило труда. Респектабельного вида мужчина – секретарь доложил шефу о моём прибытии и разрешил войти.

Помедлив несколько секунд, я взглядом проводила секретаря до его рабочего места, сделала глубокий вдох и толкнула дверь.

Больше всего на свете я боюсь мертвецов и всего, что с ними связано: кости, мумии, органы, части тел. Как меня заверила моя подруга Анатабель – в этом здании я просто не могу на что-нибудь подобное наткнуться. За исключением дохлых мух. О, как я на это надеялась!

К моему безмерному ужасу надеждам этим не суждено было сбыться.

– Здравствуйте! – поздоровалась я, увидев перед собой тучного мужчину лет пятидесяти (если брать в расчёт столетний средний возраст человека, не принимающего препараты «бессмертия»). Он был в чёрном костюме с ярко-жёлтым галстуком, чёрные волосы сплетены сзади в тонкую косичку, а на носу – очки.

В этих очках я как раз и заметила отражение, находящегося сбоку от двери, чучела пёстрого зверя из семейства кошачьих. Чтобы избежать возможных неприятностей я резко отвела в сторону взгляд и произнесла:

– Ваше Бюро настаивало на личной встрече. Меня зовут Лануф Ричард-Анна.

– Добро пожаловать! Я очень рад вас видеть, прошу, присаживайтесь. Мы действительно вас ждали. Нам удалось подыскать для вас кое-что интересное… – вице-президент интригующе замолчал.

Я опустилась в объёмное мягкое кресло, обтянутое розовым бархатом и посмотрела на его руки, сжатые в замок. Под ними лежала стопка исписанных печатным текстом листов. Стол, за которым он сидел, тоже был обтянут розовым бархатом, а немногочисленные письменные принадлежности: ручки и карандаши аккуратно стояли в резном деревянном стакане.