Воскрешающая 5. В объятиях Хаоса. Книга вторая - стр. 35

– Посидит ночью, присмиреет, – холодно заявил Хизтероник, наблюдая за очередным всплеском ее агрессивности.

Потом вожак нищих велел удвоить охрану и удалился в персональный шалаш. Его шалаш был вдвое выше остальных и скорее походил на шатер.

Оланда еще некоторое время дергалась, проверяя на крепость веревки, потом затихла, делая вид, что присмирела. Низко склонив голову, она исподлобья наблюдала за всем, что происходило в лагере.

Нищие жгли костры, готовили еду и разговаривали вполголоса или жестами так, чтобы пленница ничего не поняла. Но вскоре кто–то запел странную песню, между куплетами подыгрывая себе на свирели. Возможно, это было колыбельное заклинание, так как многие стали расходиться по шалашам, и даже меня потянуло в сон. Едва сдерживая себя от желания прилечь, я продолжила наблюдение за лагерем. Оланда крепко спала. Она даже не почувствовала, как одни из охранников потряс ее за плечо, а потом приподнял голову.

– А она очень даже ничего… – многозначительно произнес напарник, стоявший рядом, внимательно наблюдавший за его действиями.

– Да, она злее всех наших будет, – ответил тот и засмеялся.

– Красотка с норовом, ничего не скажешь.

Убедившись, что девушка действительно оказалась под властью колдовских чар, приятели вернулись к костру, у которого все еще пел их дружок. Они попросили его перестать петь и принялись за ужин.

Костры на поляне постепенно затухали. Становилось все темнее.

«Оланда…» – позвала я девушку.

Оказалось, ее сон не был таким уж крепким. Вздрогнув, она открыла глаза, затем огляделась.

«Я сейчас…»

Как я догадывалась, веревки не могли удержать пленницу. Оланда легко избавилась от них, но бежать прочь от лагеря не спешила.

«Скорее уходи»

Я беспокоилась, что те трое, что все еще продолжали сидеть у костра, заподозрят неладное. Они вспоминали собственные шутки над друзьями, смеясь от души.

– То, что он идиот мне доказывать не надо, – заявил тот, кто прикасался к девушке и, обращаясь к певцу добавил: – Он бы над зомби пошутил, вот на это бы я посмотрел.

– Они тоже идиоты, – ответил певец, – мы у них девку из–под носа увели, а ведь они заметили ее задолго до нас.

– Может, она им не нужна?

– Такая–то красотка? – усмехнулся третий собеседник. – Уверен даже бледнолицый от нее не отказался бы.

– Одного не понимаю, какой Хизтеронику от нее толк, – недоумевал певец.

– Что ж не спросил? Испугался?

– Заткнись! Завтра непременно спрошу, так и знай!

Приятели лишь иронично посмеивались, слушая его заверения, но раззадоривать певца не стали. Чувствовалось, что их отношения с вожаком дружескими не назовешь. Видимо доставалось им от него за провинности и доставалось крепко. Хизтероник в отличие от них не был проклят и в полной мере владел колдовской силой. Он сам отказался жить во дворце или хотя бы в городе. Возможно, излишняя самоуверенность отправила его в изгнание. Но он жаждал власти и получил ее над отвергнутыми, проклятыми изгнанниками, к которым открыто причислял и себя. Власть над нищими! Но разве он мог долго оставаться довольным своим положением?