Восхождение. Современники о великом русском писателе Владимире Алексеевиче Солоухине - стр. 23
Пушкин же, в известном письме П. Чаадаеву, как вы помните, высказался более пространно: «…клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, как нам Бог ее дал».
А как-то по ТВ прошла передача, посвященная выдающемуся хореографу нашего времени Игорю Моисееву – ее, наверное, все видели. И в этой передаче, среди других мудрых суждений патриарха нашей культуры, была и высокая похвала русскому народу. («Я не знаю другого, столь же талантливого народа, как русский».) Такая оценка, особенно в наше русофобское время, дорого стоит. Ведь это сказал человек, объехавший со своим уникальным ансамблем весь свет: ему есть что и с чем сравнивать…
Вот и В. Солоухин в своих «Черных досках» и «Письмах из Русского музея» (изданных, поясню молодым читателям, тридцать лет назад) говорит о том же – о неиссякаемой талантливости своего народа, о величии русской художественной культуры.
Это не романы, не повести, это документальные очерки, раздумья писателя о зодчестве, живописи, ваянии – то есть то, что обычно называется публицистикой. Но какая это страстная и в художественном отношении прекрасная публицистика! Попробуйте только открыть любую из этих книг на любой странице и начните читать – уверяю вас – уже не оторветесь. Вы сразу «услышите» голос доброго и умного собеседника, человека много знающего и великолепным русским языком рассказывающего о том, что вам вроде бы и знакомо, но, оказывается, знакомо лишь наполовину, а может быть, и того меньше…
«Черные доски» – это старые, написанные триста-четыреста и более лет назад, иконы. При написании они покрывались олифой, а она имеет свойство темнеть. По этой причине иконы, время от времени, «подновлялись» – на старый почерневший слой наносился новый. Рублевская «Троица» была покрыта несколькими записями. И вот когда реставратор слой за слоем снимает те записи и доходит до первоначальной – «черная доска» словно бы вспыхивает, краски ее – та же киноварь, золотистая охра или небесная лазурь – начинают сиять.
Вот так В. Солоухин и книгу свою сумел написать, что его «черные доски» словно бы излучают на читателя горний свет, духовное сияние.
А что за «Письма из Русского музея»? Вполне возможно, что многим из вас еще не пришлось побывать в Русском музее – для тех книга будет открытием этого великолепного собрания национальной живописи. Но и для того, кому посчастливилось пройти по залам Михайловского дворца, чтение «Писем» будет, пусть и вторым, но опять же открытием. Может быть, даже более интересным, чем первое. Потому что, вчитываясь в размышления автора о картинах и художниках, их создавших, вы и не заметите, как сами станете вместе с ним тоже размышлять, вникать в глубокий смысл шедевров русской живописи.