Восхождение. Современники о великом русском писателе Владимире Алексеевиче Солоухине - стр. 11

Вся эта история в душе Владимира Алексеевича оставила большую рану. Не уверена, что, даже написав роман, он окончательно освободился от груза горьких, но бесконечно счастливых для каждого искренне влюбленного воспоминаний. Приведем строки дяди Володи об этом:

Как часто бывает с людьми, не связанными больше друг с другом, я уже думала, что никогда не встречусь с Мареллой. Однако жизнь все же столкнула нас, и столкнула при обстоятельствах, о которых лучше рассказать чуть ниже.

…После окончания института Владимир Алексеевич стал сотрудником журнала «Огонек», самого популярного из всех издаваемых в СССР журналов. По заданию редакции ему приходилось много ездить по стране, писать о делах и людях. В одной из командировок, а это случилось на Крайнем Севере, в городе Нарьян-Маре, он встретил свою будущую жену Розу Лаврентьевну, родившуюся в Орле и бывшую моложе его на три года. По окончании Ленинградского медицинского института ее направили на Север работать детским врачом. Несостоявшаяся любовь у одного, груз каких-то своих, возможно, не менее глубоких проблем у другого… В общем, встретились, как говорится, «два одиночества». На радость ли, на горе, на счастье или на беду?!. Как прожили они свою жизнь, жалели ли, что оказались вместе, а может, напротив, были счастливы? Судить им двоим!

После того памятного лета с Владимиром Алексеевичем я встретилась вновь только в 1954 году. Произошло это у нас, в Кустанае. К тому времени он был женат, и у них с Розой Лаврентьевной подрастала дочь Леночка. Хочешь не хочешь, а время лечит душевные раны.

Год 1954-й стал началом масштабного освоения большой целины в Казахстане и южных областях Урала. Кустанай, возведенный некогда русскими на реке Тобол, стал центром обширной области. Город, связанный с Уралом стабильной железной дорогой, в первые годы преображения Великой степи служил основной перевалочной базой. Сюда съезжались практически все. Помню, как много людей прибавилось в те годы на улицах города. Многие из них ходили почему-то в телогрейках. Среди таковых немалое число составили освободившиеся из заключения. Здесь же отбывали ссылку и другие категории граждан, в частности, политические и члены их семей, также пострадавшие от молоха политических репрессий. Сокращенно их звали «ЧСИРы» («члены семьи изменника Родины»). Представляете, каким страшным в те годы было это клеймо?! Они и главы этих семейств, разумеется, не были опасны. Иное дело – уголовники. Все беды, в основном, исходили от «зэков» этой категории. К 1954 году их оказалось в городе пруд пруди. Сказалась и проведенная летом 1953 года бериевская авантюра с невиданной амнистией уголовников (вспомним фильм «Холодное лето 1953 года»). Родители в городе боялись и за себя, и за детей.