Восхождение - стр. 27

Илью Зиновьевича также не отпускали до последнего дня, и на работе ему организовали обильную и грустную отвальную. Ребекку Соломоновну уволили через несколько дней после подачи заявления и передачи всех дел, что было понятно и логично, всё-таки школа – учреждение образовательно-воспитательное, и руководство ещё не забыло, что она находится на переднем крае идеологической борьбы.

Потом были шумные проводы. Дверь квартиры не закрывалась целый день, приходили и уходили знакомые, шапочно знакомые и совсем незнакомые сотрудники, приятели и немногочисленные родственники. Отдел Якова явился почти в полном составе, а друзья его Лёня, Ефим и Гарик засиделись до позднего вечера, дав волю речам и пристрастию к крепким напиткам, благо, что нехитрой закуски было в изобилии.

Когда остались одни, валившаяся с ног от усталости Ребекка присела на стул возле живописного, заставленного ещё неубранной посудой стола, и сказала с грустью:

– Вот и расстались мы с прошлым. Жаль, так много хороших, порядочных людей.

– Оставь, Рива, иллюзии. Конечно, с ними не хотелось бы разлучаться. Но у них своя жизнь и свои заботы. А с прошлым мы никогда не расстанемся. Оно у нас в памяти и крови. У Яши его меньше, поэтому ему будет легче нести его в себе, а детям и внукам его и подавно, – ответил Илья Зиновьевич и, легонько похлопав сына по плечу, направился на кухню.

Старую и весьма изношенную мебель решили по совету Розы Соломоновны не брать, продав её с молотка вместе с прочитанными книгами и множеством романов и повестей, извлечённых из литературных журналов и переплетённых в аккуратные разноцветные тома. После тщательного отбора от домашней библиотеки осталась небольшая часть. В картонные ящики перекочевали собрания сочинений Фейхтвангера, Бальзака, Драйзера, Стендаля, Мопассана, Хемингуэя и Куприна, сборники Пушкина, Эдгара По, Стефана Цвейга и Паустовского, романы Пильняка, Ивлина Во и других классиков, с которыми расставаться не хотели. Было немало книг по специальности и словарей, которые решили везти с собой. Одежда и обувь и самое необходимое на первое время с трудом поместились в больших кожаных чемоданах, по великому блату купленных Ильёй Зиновьевичем. А всё остальное в назначенный день погрузили на пикап, предоставленный проектным институтом, где работал Илья, и отвезли на таможню. Там содержимое ящиков подверглось невообразимой, безжалостной перетряске. Поиски бриллиантов, антиквариата и других ценностей успехом не увенчались, а потому вещи и книги к нескрываемой досаде служащих в полном беспорядке были свалены обратно в ящики. Потом их небрежно бросили и забили гвоздями в дощатом, внушительных размеров контейнере. По совету друзей, уже прошедших испытание таможней, Ребекку Соломоновну с собой не взяли – любящая во всём порядок, она бы не смирилась с варварским отношением к их нажитому честным трудом скарбу и подняла бы скандал. Тогда бы таможенники, воспользовавшись бесправным положением эмигрантов, могли устроить над багажом суд Линча, одну его часть просто не приняв, а другую безнаказанно превратив в груду хлама.