«Восход Черного Солнца» и другие галактические одиссеи - стр. 144
– Когда я покидал замок, – сказал он, – Бранн говорил со мной через стену. Он сказал, что ему было бы слишком легко победить. Он сказал, чтобы я пришел к вам как очередной воин, – это сделает битву интересной.
Орелла быстро подалась вперед; мелодично зазвенели серьги.
– Он так сказал? Вообще-то, я предполагала обратное. Думала, Ци послала тебя сюда, зная, что ты нужен Бранну для его экспериментов, а потому он удвоит усилия, чтобы одолеть нас, – и проложит для нее дорогу. Ведь она на все пойдет, чтобы заполучить в свои руки Силу.
– Она могла послать сюда шпиона, – задумчиво прервал ее Льези, – с каким-нибудь секретным оружием. Бранн вполне способен придумать нечто такое, чего мы не обнаружим даже при самом тщательном обыске. Помни, Орелла, я уже видел этого человека в Бассейне времени – и чуял исходившую от него опасность!
– Я дал вам слово, что пришел не как враг, – проговорил Миллер, сознавая, что его слова могут оказаться не вполне правдивы. – И мне бы хотелось побольше узнать про этого Бранна. Если только вы не…
Договорить он не успел. Раздался оглушительный грохот, и по его руке пробежал раскаленный добела огонь, взорвавшись с ослепительной вспышкой на запястье.
Когда к Миллеру вернулось зрение, увиденное ошеломило. У Льези подломились колени, он медленно падал назад, и лицо казалось опустошенным, словно он умер еще до того, как коснуться пола. Человека окутывало мерцающее свечение, просачиваясь в его тело, словно разъедающая кислота.
Орелла была на ногах, она неуверенно шагнула вперед. А со всех сторон приближались силуэты сквозь таявшее при их продвижении стекло.
Ослепленный и оглушенный звуком, который, как Миллер знал, не был по-настоящему слышимым, он попытался отступить.
Но не смог пошевелиться. Белое пламя все еще лилось из него на падающего Льези. Безмолвный звук набирал силу, заполняя помещение. Миллер ощутил странную энергию, исходившую от Ореллы и других, – ментальную энергию, чей поток обрушился на белое пламя и погасил его, словно свечу.
Но Льези лежал неподвижно.
В комнате толпилось с десяток мужчин и женщин в ярких радужных одеждах. Двое опустились на колени рядом с Льези.
Орелла резко повернулась к Миллеру. Казалось, от нее исходит осязаемый гнев – именно осязаемый: разум Миллера содрогнулся под напором телепатической ярости. Сквозь красную пелену извивалась мысленная нить, мертвенно-черная на алом фоне, – намерение убить.
– Орелла! – в отчаянии выкрикнул он. – Я не… Это все обман!
А потом не смог произнести ни слова, даже телепатически. Он ничего больше не видел, кроме темных глаз Ореллы, которые расширялись, превращаясь в огромные холодные озера; их взгляд парализовал мышцы, нервы и разум.