Вошь на гребешке - стр. 79
– Я так и не поняла себя, – пожаловалась Милена одному из людей в зеленых одеждах. – Плохо мне, понимаешь? Не мой мир, да я и в своем-то была вроде как – не в себе…
Человек сидел у изголовья больного и дремал, неловко прилипнув щекой к холодной стенке машины. На приснившуюся – наверняка он так полагал – жалобу не отозвался, лишь поморщился и завозился, норовя отгородиться от пустых разговоров.
Милена утратила интерес к людям в зеленом и снова взялась изучать мир плоскости, отчаянно и тщетно разыскивая живое серебро. Увы, никто не нес в душе значимую его толику. Не всматривался в окружающих, не улыбался случайным прохожим, не провожал их непрошенным добрым напутствием. Люди муравейника держали свои души многослойно закутанными, словно сберегали скудное тепло в лютую стужу. Люди суетились, жили чем-то мелким, пустым в смысле корневого, главного для мира Милены, понимания.
– Плоскость, мир без ответа и привета… Я тут пропаду, – ужаснулась первая ученица, сполна осознав, что это значит – покинуть замок и оказаться наедине с собою.
Машина докатилась до той цели, куда она мчалась, пыхая синим огнем и разгоняя всех на дороге протяжным воем обозленного карга. Новое место совершенно не понравилось Милене. Тут слабые корни плоскостного мира дрожали и прогибались, сквозь них утекали одна за другой жизни, как капли влаги в ненасытный песок. И длилось подобное давно. Лекари боролись с бедой, но без толковых травников, без псарей и вальзов восточного луча они слишком часто не справлялись. Впрочем – Милена горько усмехнулась – теперь и дома нет годных вальзов. Восток встал на якоря. Королева преуспела в обретении права на это звание без корони и, значит, без учета мнения самого Нитля. Она свершила величайшую подлость72, и её поддержали тогда, полвека назад, очень многие. Даже анги зенита и прорицательница Тэра. Почему? Есть ли смысл искать ростки ответов в этом мире, если и в родном не удалось заметить их. Пять сторон было у света единого Нитля. Пять. Исконно и неизменно таков вершинный мир. Что поколебало его устои?
Тело расслоившегося устроили на кровати с колесами и покатили по безрадостному коридору, мимо одних равнодушных людей – во владения иных, столь же безразличных. Человека, чье имя Милена не знала, назвали «неопознанным», о нем без азарта посудачили: на бомжа не похож, а документов никаких; полиция не заводит дело, словно парень – привидение. Видимо, кому-то удобно таковым его числить при жизни. Хотя разве это жизнь? Сознания нет, пульс толком не прощупывается, температура тела медленно, но неуклонно понижается…