Восемь. Знак бесконечности - стр. 25

Я медленно выдохнула. Это значило, что меня проверяли, но мне нечего опасаться, я свою работу выполняю хорошо. Впрочем, неудивительно, они должны были поинтересоваться.

– Запросили дело Веры Бероевой, ее личные записи посещений психолога за последние пару лет.

– Она вызывала её к себе в начале года, как и всех других учеников из малообеспеченных семей, но Вера не была моим частым гостем, как Анита.

Я сама болезненно поморщилась, когда произнесла имя.

– Вера – отличница, она всегда получала высокую стипендию и субсидии от самого комитета.

Я кивнула, видимо это не все, что Хэндли хотел мне сообщить.

– Они приедут с проверкой, Кэтрин. Приведите всё в полный порядок, я бы не хотел, чтобы у нас с вами были неприятности, а они могут быть. Второй случай суицида за месяц.

Я снова кивнула. В какой–то мере мы оба понимали, что проверки только началась и теперь наш колледж какое–то время будет под пристальным наблюдением NASP.

– У меня всё в порядке, пусть приезжают в любое время.

– Я рад это слышать. Кэтрин.

Воцарилась пауза. Мистер Хэндли постукивал синим колпачком от шариковой ручки по столешнице. Нервничает.

– Кэтрин, мой сын встречался с Верой.

Эрик Хэндли учится в нашем колледже, довольно проблемный подросток, как это обычно и бывает у респектабельных родителей. Он доставил немало неприятностей мистеру Хэндли и его жене. Несколько раз был задержан полицией за драки и хулиганство. Когда–то я звонила Алексу, чтобы он помог выпустить Эрика под залог после очередной драки, в которой тот разбил нос продавцу магазина.

– Он вам об этом сам рассказал? – спросила я и посмотрела на директора, на то как он вдруг резко перестал стучать колпачком и медленно поправил указательным пальцем круглые очки на переносице.

– Нет. Мне об этом сказала мама Веры. Я склонен ей верить.

Я выжидала, иногда есть такие моменты, когда нужно держать паузу, чтобы оппонент раскрылся сам. Тот, кто делает «первый шаг» в разговоре всегда даёт большую фору собеседнику и материал для размышления.

– Она обвинила моего сына в том, что это он довёл её Веру до самоубийства.

Мистер Хэндли посмотрел в окно и сжал колпачок тонкими морщинистыми пальцами.

– Люди в порыве отчаяния говорят разные вещи, иногда очень болезненные, это способ выплеснуть боль…– тихо сказала я. Для мистера Хэндли это вряд ли было утешением.

– Да… Возможно, вы правы, но…это мой сын, начнут интересоваться, разговаривать.

– Хотите, я поговорю с мамой девочки и выясню, что именно она знает?

Директор резко ко мне повернулся. Именно этого он и хотел. В любом случае я должна встретиться с родителями Веры.