Ворожея и дырявый котелок - стр. 29
Марой, сердце забилось о грудную клетку с удвоенной силой, в ушах зашумело и в глазах помутилось. Откуда ему известно это имя?
Мои колени дрогнули, на мгновение теряя контакт с деревом, и я обморочным коршуном рухнула в объятья ждавшего меня внизу кавалера. Со звуком упавшего мешка картошки я припечатала его к земле, во время удара расплющивая все до единой собранные мною ягодки. Их кроваво-красный сок брызнул из горла кожаного мешка на кипельно-белую рубашку инквизитора, густо окропил траву, а вместе с ней и наши ошарашенные лица.
Какое-то время я боялась шевельнуться и молча смотрела в удивлённые глаза Ролана, а когда попыталась слезть, он положил руку мне на поясницу и притянул к себе.
– Подожди, ещё не весь сок на меня вытек, – сказал он, едва сдерживая улыбку.
Я забилась испуганным воробушком, вырвалась из его рук и, перекатившись на спину, отвернулась, надеясь, что мои горящие щёки смогут остыть хотя бы до нашего возращения в Малград.
Мы какое-то время лежали молча, и я снова и снова прокручивала в голове своё позорное падение и сокрушалась о потере с таким трудом добытых ягод.
– Почему ты назвал меня Марой? – спросила я, наконец поворачиваясь.
– У тебя очень длинное имя. Пока произношу его, язык сводит. Решил сократить, но, видимо, неудачно, – ответил он, пожимая плечами.
– Но почему именно Мара? Можно же было бы назвать Эллой.
– Знал я одну ведьму. Её тоже звали Маринэлла, но близкие обращались к ней Мара. Мне показалось, что родные тебя называли так же.
Его совершенно случайный вывод удивительным образом попал в точку. Моё настоящее, уже совсем забытое имя, которым меня никто не называл уже восемнадцать лет, – Мара Астери, дочь правой руки теперь уже погибшего Повелителя Гимагонии. Когда Проэлефси-Исхис, наш источник силы, закрыли, страну оккупировали, а на морферов, в ком вопреки всему осталась магия, объявили охоту, родители попытались спрятать меня и через Жарову пустошь увезти к Драконовым горам. Но я потерялась в дороге. Мой дар, желая меня защитить, скопировал внешность другой девочки, Лиды Катафуги, и её родители, беженцы из Гимагонии, увезли меня с собой в Ведарию, думая, что я их дочь.
Я даже не предполагала, что услышу когда-то, как Ролан называет меня Марой. Прошло уже столько лет, но это имя до сих отзывалось болью в моём сердце.
– Значит угадал?
– Да. – Не знаю, почему не стала врать ему. – Но это не значит, что ты можешь меня так называть.
– Почему? Близким же можно…
– Вот именно, что близким.
Он неожиданно протянул руку, провёл указательным пальцем по моей щеке и, собрав с неё каплю разбрызгавшегося из мешка сока, поднёс её к своим губам. Блаженно прикрывая глаза, он слизнул с пальца сок.