Ворожея - стр. 2
Бабушка ждала внучку только через неделю, но словно почувствовав что-то, вышла на крыльцо дома, всплеснула руками и поспешила навстречу. Алена спрыгнула с телеги, поблагодарила деда Гришу, подхватила поданный им чемодан. Только попав в ласковые объятия родного человека, ощутила, что вернулась домой. Уткнулась в плечо пожилой женщины и тихо всхлипнула.
– Ну, будет тебе, будет, не маленькая! Пойдем в дом, там и расскажешь, а то от соседей потом отбоя не будет. Любопытство не порок, но до добра не доводит.
В сенях, устроившись на деревянном табурете, поедая один за другим блинчики со сметаной, Алена уже не жаловалась на отца, только делилась своими мыслями и переживаниями. Бабушка кивала, не защищая сына, но и не осуждая.
– С волосами-то что сделала? – прервала она жалобы внучки. – Где коса? И цвет какой-то странный, седой что ли?
– Ба, коса – это не модно! Сейчас ее никто не носит. Это пепельный блонд, так, на пробу. Смоется через неделю, опять стану похожа на серую мышь.
Собственный пепельно-русый цвет волос Алене никогда не нравился, но отец категорически запретил красится. На помощь пришла Анжела, очередная любовница, мечтавшая стать женой. Она отвела потенциальную падчерицу в салон к своему парикмахеру, дала несколько советов по смене имиджа. Только не призналась в этом, когда заметила недовольное лицо Павла Николаевича, а крайней сделала девушку. Тогда-то последняя и не сдержалась, поругалась с родителем, собрала вещи и уехала в деревню.
– Галя не одобрила бы этого, – посетовала Евдокия Макаровна, снимая с чугунной сковороды очередной кружевной блинчик. – Да и ты не маленькая, шестнадцать лет уже, почти невеста.
– Нечего было бросать меня! – огрызнулась девушка. Резко встала из-за стола, опрокинув стакан с чаем. Взяла тряпку, наклонилась, пряча глаза и горькие слезы. – Ба, зачем она так со мной? Могла бы и не умирать! Только не говори, что Бог всегда хороших людей раньше плохих забирает. Мне она нужнее, чем ему!
– Она тоже тебя любила и до сих пор любит, так что не сердись ни на мать, ни на отца. Он по-своему переживает, хоть и твердолобый, как осел.
Алена ничего не ответила, продолжая вытирать и без того блестевший чистотой стол. Вымыла руки, плеснула в лицо холодной воды из умывальника, вздохнула. Привыкла прятать боль глубоко внутри, молча переживать свою потерю, а тут не сдержалась.
– К Клейменовым сходи, – сменила тему Евдокия Макаровна. – Подружка твоя из города приехала. Поболтайте о своем, о девичьем.
Девушка кивнула, чмокнула бабушку в раскрасневшуюся щеку и выбежала на улицу. Через несколько минут уже стояла рядом с нужным домом. Рядом никого не оказалось, и Алена постучала в окно. Маша сама вышла ей навстречу: новости быстро распространялись в деревне. Обняла, потом повертела в разные стороны, покачала головой и на правах старшей вынесла вердикт: